Династический цикл в истории Китая и Тайпинское восстание

В экономическом отношении царствование династии Мин характеризуется появлением т.н. «ростков капитализма». Многочисленные дискуссии китайских и западных ученых по данной проблеме пока так и не дали убеди¬тельной картины данного явления [4, c. 18]. Однако важнейший вывод уже сделан: к концу XVI в. начинает разрушаться натуральное хозяйство – основа конфуцианской монархии и уклада конфуцианского общества. Объективно этому способствовала и налоговая реформа 1581 г.

Для современников была очевидна – и являлась характерной особенностью именно позднеминской эпохи – невиданная «распущенность нравов», то есть повсеместное пренебрежение нормами конфуцианской морали. По мнению блюстителей старины – образованным обществом овладело безумие. Знамением времени стало свободомыслие, гиперкритическое отношение к прежним ценностям, внимание к человеческой личности. Распространяются концепции всеобщего равенства, создаются многочисленные китайские утопии, диссидентствующие мыслители частенько становятся в оппозицию в официальной власти, здесь наиболее далеко зашел Ли Чжи (1527–1602) [8, c. 390–397].

Заметные изменения происходят и в социальной структуре: по мнению ряда историков, именно в XVI в. окончательно оформляется сословие шэньши – синтезировавшее чиновничье и землевладельческие прослойки китайского общества [23]. Власть императора фактически перестает быть абсолютной, двор превращается в арену борьбы политических группировок, совершенно отчетливо начинает проявляться различие в путях развития китайских Севера и Юга. Указанные проблемы не могут быть объяснены только фатальными просчетами минских правителей – нечто подобное наблюдалось к концу каждого династического цикла. Кризис XVI в. не имел социально-экономической подоплеки, но одновременно затрагивал основы конфуцианской монархии, в рамках которой Китай существовал уже 1800 лет. Характерно здесь то, что конфуцианская монархия, создаваемая как гомеостатический механизм, была не в состоянии противостоять «вызовам» извне – подобная ситуация была в Китае беспрецедентной [4, c. 20].

Преодолеть кризис Минская династия была не в состоянии, и в 1644 г. она была заменена на инородческую – маньчжурскую, дома Айсинь Гиоро, принявшего китайское имя Цин. До сих пор официально признана в историографии версия, что это событие стало следствием маньчжурского завоевания Китая, что и определило господство этого народа на 267 лет.

Главная проблема заключается в том, что указанный тезис совершенно не соответствует действительности. Трактовать воцарение маньчжурского дома только как завоевание – неправомерно, следовательно, истоки разрешения кризиса начала XVII в. на периферии империи искать бессмысленно.

Смена династий неоднозначно была воспринята разными этнокультурными группами ханьской элиты: инородческий вариант устраивал лишь северян, которых не мог оставить равнодушными ускоренный темп развития Юга в предшествующее столетие. В наибольшей степени именно северные элиты пострадали от последствий крестьянской войны 1628–1644 гг., справиться с которой минское правительство оказалось не в состоянии. Характерно и то, что северные китайцы чрезвычайно спокойно восприняли утверждение маньчжурской династии, на юге же оно происходило весьма остро и мятежи не утихали до 1662 г. Маньчжурская династия вплоть до своего падения весьма последовательно проводила различия между Севером и Югом (включая систему квот на прохождение государственных экзаменов).

Ряд западных исследователей (напр. Дж.К. Фэрбэнк) воспринимают цинский режим как диархию. Отнюдь не маньчжуры как этнос и тем более не маньчжурская культура определяли облик режима – это была типичная конфуцианская монархия. Режим строго следовал курсом предшественников, что выражалось даже во фразеологии официальных документов. Политика, как внешняя, так и внутренняя, была ориентирована на нужды империи, а не маньчжуров, и разрабатывалась по преимуществу ханьской элитой. Цинские императоры неукоснительно следовали конфуцианскому ритуалу и выказывали строгую ему приверженность.

Тем не менее, последнюю конфуцианскую монархию слишком многое отличало от предшественников, в первую очередь – ситуация, в которой она пришла к власти, и специфика проблем, которые приходилось решать.