Интерпретация индийской кастовой системы в общественной мысли Бенгальского Возрождения

Черты кастовой системы, названные и негативно оценённые в текстах Раммохана Рая, в 1830–1860-х гг. стали предметом критики младших его современников, учеников поэта и просветителя Г. В. Л. Дерозио (1809–1831), основавшего дискуссионный клуб «Молодая Бенгалия». Среди них наибольший вклад в формирование основ анализа кастовой системы внёс Кришномохан Банерджи – родовитый брахман, порвавший с индуизмом и принявший христианство, ставший священником и учёным-филологом. В 1838 г. в речи «Реформы: гражданские и социальные он задался вопросом о причинах нездорового состояния общества (прежде всего индуистской общины), препятствующего «выходу на более высокий уровень нашей цивилизации» [Awakening, 1965, С. 183]. Он ищет их в институтах, возникших в древности для упорядочения жизни и связываемых с авторитетом предков. Их происхождение К. Банерджи связал с деятельностью учёных элит, которые разработали правила и законы для регулирования жизни общества и «преуспели в насаждении своих мнений, принятых на веру и исполняемых целыми племенами и народами» Но то, что в «варварские и тёмные эпохи» было альтернативой беспорядку и анархии, со временем застыло и замедлило ход человеческого развития (human improvement) в Индии [Awakening, 1965, С. 185–186]. Над индуистами довлеет множество институтов и обычаев, однако их вполне возможно реформировать без разрушения (как брак и семья) и устранить обычаи, «действительно вредные для благополучия страны» [Awakening, 1965, С. 195]. Но при всём нежелании уничтожать институты по причине их древности и начинать строить новые с нуля мыслитель видит в Индии один институт, являющийся в современности безусловным злом – кастовую систему; она должна быть разрушена как «причина несметного множества деспотических разделений» по принципу рождения. По мысли Кришномохана, она препятствовала продвижению талантливых и достойных людей, из-за чего «Индия утратила многих гениев, которые, обладая способностями, так и не выходили из состояния дикости из-за своей кастовой принадлежности» [Awakening, 1965, С. 193]. Более того, К. Банерджи, как прежде Р. Рай, отрицательно оценивает закреплённую кастовой системой разобщённость, отсутствие солидарности, исторически закреплённую пропасть между элитой и низами. Поэтому влиятельнейшим слоям индуистской общины отвратительна сама идея реформ [Awakening, 1965, С. 194]. Но с ними вместе есть и просвещённые и морально ответственные представители элит, которые способны начать труд усовершенствования вопреки противодействию ортодоксии.

О влиянии кастовой системы и её установлений на разные стороны жизни индуистов К. Банерджи писал неоднократно. В эссе «Природа образования для женщин» (1841) он выявил роль предписаний дхармашастр в создании угнетённого и подчинённого мужчинам положения женщин в кастовом обществе. В частности, почти неодолимый барьер установлен и на пути изучения Вед и ведийских наук – от грамматики до математики, – здесь женщины приравниваются к шудрам, которым запрещено изучать санскрит. Сохранённые историей имена учёных женщин для К. Банерджи – только счастливое и редкое исключение, а шастры в целом «источают дух враждебности к женскому полу как таковому» [Banerjea, 1848, С. 18]. Исток первоначального ограничения свобод женщин он увидел в представлениях о ритуальной нечистоте, связанной с их репродуктивной физиологией – что характерно не только для брахманизма, но и для иудаизма; но также и предпочтением мужского потомства, которым так отличается Индия [Banerjea, 1848, С. 10–11, 12]. И для учёного нет сомнений в том, что законодатели «не понимали, что нация никогда не продвинется в развитии цивилизации, пока необразованные матери и жёны препятствуют её росту, увековечивая нравственную деградацию настоящего и будущего поколений» [Banerjea, 1848, С. 14]. Не менее жёстко К. Банерджи критиковал кулинизм («Кулины-брахманы Бенгалии», 1844) порождающий перманентное страдание женщин, выданных из соображений сохранения ритуальной чистоты семьи и клана за брахманов-многожёнцев, за вознаграждение «спасающих от позора» отца-кулина, который жаждет выдать дочь замуж любой ценой.

В 1851 г. вышло «Эссе об индусской касте», в которой К. Банерджи опроверг мифологическую теорию происхождения варн от Брахмы и заявил, что вся система основана «на пустых историях», сфабрикованных брахманами для обеспечения своего господства. На них они «выстроили свою власть и так возвысили её, что больше нигде в мире нет ничего подобного. Они заняли место Бога и получают всё – почтение, страх, служение и все почести, на которые они присвоили право» [Philip (Ed.), 1982, С. 51–52]. Но в результате продолжительного господства брахманов в духовной жизни система ввергла население Индии в состояние зависимости, невежества и упадка, не дающие дороги даже духу прогресса. При этом и сами брахманы в упадке: «наши сегодняшние пандиты – это круг ленивых, суеверных и слабоумных людей, живущих за счёт общины, не внося никакого вклада в её благосостояние» [Philip (Ed.), 1982, С. 53]. Наконец, в «Диалогах об индусской философии» К. Банерджи описал происхождение варн на основе санскритских источников. Брахманов, т. е. носителей учёности, уважали именно в этом качестве, но Веды могли читать все. «В древнейших мантрах Вед нет и следов правил для разных классов. И даже в Махабхарате говорится, что сначала не было никакого разделения – вся вселенная была Брахмой, различия появились соответственно разным занятиям, – отмечает учёный. – Кастовые правила образовались уже в эру пуран, и если им не следуют строго в наши дни, то потому, что касты сильно изменялись под действием новых влияний» [Banerjea, 1861, С. 33]. Со временем брахманы отделились в группу священнослужителей, закрепилась варна кшатриев, со временем оспоривших духовное и социальное превосходство первых, как это сделал Будда, который заявил о разделении на касты как «человеческом изобретении и предложил всем слоям объединиться на основе равенства» [Banerjea, 1861, С. 46–47]. К. Банерджи удалось показать историческую изменчивость системы варн, её происхождение из разделения труда и объяснить её социальное содержание.