Историографический опыт молодого химика: эссе Профуллочондро Рая «Индия до и после Восстания сипаев»

Описываемая Профуллочондро Раем политическая история до и после Восстания сипаев в 1857–1859 гг. выдержана в стиле краткого нарратива о содержании политики каждого из сменяющих друг друга генерал-губернаторов: решения и реформы, войны и аннексии. В целом она предстаёт как всё новые и новые присоединения территорий и колониальные войны, благодаря которым всё более и более возрастают доходы казны Ост-Индской компании, но менее всего выигрывает местное население. Так, лорд Уэллсли и лорд Корнуоллис мастерски играли на противоречиях, «никогда не воевали одновременно сразу с несколькими врагами», используя не только военную силу, но также лесть и подкуп» [Ray, 2012, С. 10]. Ф. Р. Хейстингс воевал с горцами Непала (1814–1816), «доказывая, что он второй Уэллсли, хотя и более миниатюрного масштаба»; «главным событием правления лорда Эмхерста является Первая бирманская война», стоившая 13 млн фунтов [Ray, 2012, С. 13, 14]. С дотошностью экономиста П. Рай констатирует расходы и людские потери Индии от ведущихся колониальной властью войн: лорд Окленд и лорд Элленборо, пытавшиеся противостоять росту влияния царской России в Центральной Азии, вели затяжную первую Англо-афганскую войну, стоившую Индии 20 000 жизней и 15 млн ф. ст. [Ray, 2012, С. 18]; при лорде Хардинге (1844–1848) началась кровопролитная Первая Панджабская война, вторая война с сикхами пришлась на правление маркиза Дальхузи (1848–1856) и завершилась полным присоединением Панджаба. Этот генерал-губернатор в подзаголовке к четвёртой главе назван «присоединителем» (an annexationist) различных территорий, так как после аннексии Панджаба последовала целая серия присоединений индийских княжеств (Саттара, Нагпур, Ауд).

Иными словами, история Индии до Восстания — это история подчинения разных областей и их объединения в Индийскую империю, становления Британского раджа (правления), которое, к тому же, всячески оправдывается и обосновывается завоевателями и их сторонниками. К последним примкнули христианские миссионеры датской колонии Серампур — в своём журнале «Друг Индии» они всячески восхваляли и защищали действия Дальхузи по присоединению княжеств, объявленных выморочными. «Прежде серампурский журнал был источником высоких и возвышенных доктрин; но теперь, увы, проповедника полностью вытеснил сторонник аннексий; и тот, кто до сих пор писал словно ангел, теперь говорит как попка дурак», — саркастически замечает П. Рай [Ray, 2012, С. 25]. Когда же аннексия становится свершившимся фактом, британцы начинают прославлять свои достижения — как в случае с аннексией Панджаба (появление железнодорожного сообщения, свобода торговли и т. д.). Но автор эссе ставит главный политический вопрос: «Но стало ли хотя бы немногим лучше его (панджабского крестьянина — Т. С.) положение?». Ответ на него дают сами британские должностные лица в цитатах, приводимых П. Раем, — положение населения не улучшается никак, поскольку крестьяне выплачивают непосильный налог [Ray, 2012, С. 23–24].

На этом фоне аннексий и войн реформы и импорт в Индию современных институтов выглядят счастливыми исключениями среди основных направлений деятельности колониальной администрации. Но именно они показывают действительно полезные мероприятия в интересах населения Индии — политически зависимого и подчинённого. Фактически эта политика «открыла новую эпоху в истории Британской Индии» [Ray, 2012, С. 15].

«В то время как одно индийское государство быстро исчезало вслед за другим, в англо-индийском календаре немалое место занимали проекты морального и материального прогресса на этой земле», — так П. Рай предваряет описание администрации Уильяма Бентинка 1828–1935, время, когда «меч... ржавел в ножнах, а генерал-губернатор посвятил себя труду реформирования с усердием пенсильванского квакера» [Ray, 2012, С. 15]. Тогда индийцы более отчётливо стали видеть цели своих завоевателей и осознали наличие у Британии «высокой и благородной миссии помимо ведения агрессивной политики» [Ray, 2012, С. 15]. Способность видеть реальность с точки зрения индийцев выгодно отличала, по мнению П. Рая, Уильяма Бентинка от всех его предшественников, и первым его важным шагом были закреплённые в Хартии Ост-Индской компании 1833 г. меры по расширению доступа индейцев к замещению должностей в судебной и исполнительной власти в системе управления Индией [Ray, 2012, С. 16]. Другим славным деянием было запрещение обычая самосожжения вдов (сати) в 1829 г. — и в этом Бентинк также оказался способным увидеть индийскую точку зрения, выраженную Раммоханом Раем в его «крестовом походе против бесчеловечной практики» [Ray, 2012, С. 17].

С заметной симпатией П. Рай говорит и об усилиях Т. Б. Маколея в области современного образования и отмене цензурных ограничений прессы при Ч. Меткафе. Несмотря на «политику аннексий... во всём её неприкрытом уродстве», и Дальхузи явил себя как реформатор. Автор стремится сохранить объективность и представляет потому «другую сторону... картины» [Ray, 2012, С. 35]. Дальхузи способствовал техническому прогрессу страны, когда решительно взялся за проведение в жизнь программы строительства в Индии железных дорог при поддержке «патерналистского правительства» и привлечения частного английского капитала [Ray, 2012, С. 35–36]. При нём были созданы телеграф и почтовая служба, организованы общественные работы по строительству дорог, а школы, где преподавание идёт на родном языке, при его покровительстве заработали в разных провинциях Британской Индии, а Дринкуотер Бетюн основал первые женские школы. Потому-то, несмотря на расходящуюся и с правом, и с моралью, противную человечности политику аннексий Дальхузи, П. Рай полагает, что в будущем «беспристрастный историк, возможно, склонен будет отвести ему место сразу после, если не вместе с Бентинком» [Ray, 2012, С. 37–38].