Эволюция представлений об историческом времени в Китае эпохи Цин (вторая половина xix в.)

Результаты

Одним из последствии первой торговой (так называемой «Опиумной») войны 1839–1842 гг. стало дозволение проповеди христианства в приморских городах, что оказало существенное влияние на идеологию Тайпинскои революции. В среде образованной элиты стало распространяться «учение Гунъяна», которое оперировало понятием трех эпох-эр: Хаоса (цзюи луань, 沮乱), Рождающегося мира (шэнпин, 昇平) и Великого мира (таи пин, 太平). Как показал Б. Элман, использование древнекитайских теоретических моделеи для завуалированной критики современной политической ситуации на новый уровень было принято Чанчжоускои школой (常州学派) еще в 1780-х годах, в первую очередь ее патриархом Лю Фэнлу (刘逢禄, 1776–1829). Учеником Лю Фэнлу был Гун Цзычжэнь (龚自珍, 1782–1841); приверженцем школы Гунъяна был и Вэи Юань (魏源, 1794–1856). Их вдвое м обыкновенно рассматривают как предтеч Кан Ювэя, который на рубеже XIX–XX вв. создал собственную теорию исторического прогресса и подготовил почву для массового увлечения китайской интеллигенции идеями прогресса.

Это вновь выводит нас на специфику исторического знания в традиционнои культуре Китая. Являясь «учебником для взрослых» (термин Л.С. Васильева), история могла свободно оперировать любыми сущностями и персонами, которые являлись вечно современными. При этом маньчжурский политический режим сознательно проводил политику архаизации, что привело к массовому обращению интеллектуалов к проблемам древней филологии, истории и философии. Гун Цзычжэнь, обратившись к проблематике Трех эр, рассматривал древнейшие династии Ся, Шан и Чжоу, выстраивая в русле этой теории особенности культурной и политической преемственности Древнего Китая (чжунши саньши, 終始三世). При этом он использовал собственную терминологию, оперируя понятиями «упорядоченного правления» (чжи, 治), «хаоса» (луань, 乱) и «деградации» (шуай, 衰); иными словами, его интересовала политическая эволюция, а не историческая периодизация как таковая: он утверждал, что «не было еще в Поднебесной династии, которая бы не погибла в течение восьмисот лет». Изменения в истории происходили по причине успеха или неуспеха человечества в следовании Дао-пути, который и является единственной мерой космического изменения, и единственным мерилом человеческой морали. Естественно, что для описания некитайской истории теория использоваться не могла.

Совершенно в том же духе Вэи Юань подчеркивал важность действии правителя в соответствии с волей Неба и космических сил (циюнь, 氣運). Вэи Юань использовал собственную периодизацию древней истории, воспроизведенную в пропагандистском сочинении «Записки о священной воине»:

Глубочайшая древность (тай гу, 太古) – Хуан-ди, Яо, Шунь;

Средняя древность (чжунгу, 中古) – династии Ся, Шан и Чжоу;

Конечная эра (моши, 末世) – периоды Ве сен и Осенеи и Борющихся царств, за которой наступало возвращение к изначальному периоду.

Тем не менее, и Гун Цзычжэнь, и Вэи Юань выступали за реформы и своевременные перемены как метод соответствия космическим процессам (неотделимым от общественно-политических); но архаичность их мировоззренческой основы очевидна.

Особое место в этом контексте занимает Таи пинское восстание или Таи пинская революция 1850–1864 гг. (太平革命). В ее духовно-теоретическом фундаменте самым примечательным является христианский элемент.