«Открытие индуизма»: феномен общественной мысли Бенгальского Возрождения

Индуизм виделся Бонкимчондро естественной религией ещё в ранние периоды творчества: она возникла из элементарных форм поклонения и обожествления природных объектов и стихий, которые отразились в самхитах Вед и хотя не имели отношения к Богу, но «представляли силы и щедрость Бога и усовершенствование наших духовных способностей» [Chatterjee, 1986, C. 181]. Как естественная религия, индуизм прошёл пять стадий развития, и в этом смысле он – религия историческая, с истоками в вере древних ариев, завоевавших Индию и обративших местное население в её адептов (ведийский индуизм), со стадией почитания Бога, избранного из всего пантеона божеств, затем – осознания единства Бога и служение ему в почитании всех богов. На четвёртой стадии – в период Упанишад – «единственным объектом богослужения для человека тогда стал Блаженный Брахман», но и это была не вполне совершенная форма религии [Bankim’s Hinduism: 2011, C. 71]. Поскольку почитание Ниргуна Ишвара (безличного Бога) для человека слишком трудно, ему нужен идеал, зримый пример добродетели, «истинно религиозные люди, которых считают подобиями Бога», а с ними – «религиозная история» [Chatterjee, 1986, C. 163–166]. Пуранический индуизм – стадия совершенного состояния религии, сочетающая благочестие преданности личному Богу со знанием сути Абсолюта. Пуранические боги и герои эпических поэм стали идеалами добродетельных людей и богов в человеческом облике [Chatterjee, 1986, С. 166–167].

Для описания индуизма Бонкимчондро применил метафору древа: корни его уходят в первобытность, ведийскую эпоху, где созданы основы вечной дхармы, но затем она вырастает сложную целостность с ветвями, пышной листвой, цветами и плодами, и ничто из перечисленного не пребывает в корнях [Bankim’s Hinduism, 2011, С. 307–308]. Индуизм растёт вместе с ростом культуры, и в нём есть место всем народам и племенам, для которых эта всеобъемлющая религия буквально создаёт счастье [Chatterjee, 1986, С. 170]. Это счастье и благополучие обеспечивает её этическая суть – читташудхи, моральное очищение души через власть над чувствами, милосердие, добрую волю и любовь к Богу. Впервые эти моральные основы религии, по мысли Бонкимчондро, развернуто объяснил Кришна в Бхагавадгите [Chatterjee, 1986, C. 176–178].

Нетрудно заметить, что Бонкимчондро воспроизводит базовые интерпретации индуизма у Р. Рая: монотеизм как основание, гуманистическая этика как ключевое содержание дхармы: «…Если истинно, что Он – Моральный Правитель вселенной, постоянно судящий нас по нашим деяниям, тогда богослужение – это всё, что соответствует Его чистой природе, и должно быть приятно Ему» [Chatterjee, 1986, C. 184]. Однако многообразие религиозных практик писатель считает достоинством индуизма, как и его религиозную историю, так как счастье и освобождение от страданий и путь к Богу делаются доступными для всех. И это одна из причин того, что во всех отношениях индуизм для Бонкимчондро «превосходит все другие религии» и есть «лучшая религия в мире» [Chatterjee, 1986, С. 176].

В похожем стиле интерпретации индуизм открывает индийской и мировой аудитории Вивекананда, чьё восприятие предзадано принятием веданты как сути индуизма. Как и Бонкимчондро, он считает термин «модным», но не выражающим сути этой религии; скорее надо «пользоваться словом “ведантисты” вместо “индусы”» [Vivekananda, 1998, С. 119–120], говорит Вивекананда, хотя в речах и статьях и не отказывается ни от термина, ни от его производных. Суть религии выражена в Упанишадах как вечное отношение человека и Бога [Vivekananda, 1998, С. 121]. Её общее основание – вера в Брахмана (Бога), закон кармы, определяющий ответственность человека за все деяния и судьбу в обретении свободы и Бога, и возможность познания Высшего через собственную душу [Vivekananda, 1998, С. 123–126]. Преодоление смерти и страдания, обретение свободы (mukti) и вечного блаженства Вивекананда называет целью индуизма – общей, но достигаемой разнообразными путями и формами: все их объединяет признание авторитета и вечных принципов ведийских Упанишад Vivekananda, 1998, С. 120].