Китайская вышивка на подушках как предмет духовной культуры (часть 1)

Тканевую подушку покрывали небольшим полотенцем, которое можно было постирать по мере загрязнения, а наклеенная чжэнь-дин сю могла служить долго, но не бесконечно, и через какое-то время её приходилось менять на новую. Для этой цели женщины вышивали впрок довольно большое количество чжэнь-дин сю для всех членов семьи (как правило, многочисленной) и хранили их в сундучке. Вышивку, ещё не прикреплённую к подушке, называют чжэнь-дин сюпянь (枕顶绣片).

Именно благодаря такой запасливости в домах на севере и северо-востоке Китая их скопилось огромное количество, и в 90-х годах прошлого столетия на Блошином рынке в Пекине, который официально называется Сад семьи Пань (潘家园), прямо на земле, на газете, можно было увидеть буквально груды уникальных изделий. Ими мало интересовались китайцы, а европейцы и подавно проходили мимо такого «мусора» под ногами. Действительно, в груде сокровищ далеко не все вышивки были чистыми; помимо новых торговцы выкладывали и старые, срезанные с подушек. Разве что японцы, которые в своё время переняли у китайцев культурные, политические, юридические и религиозные традиции, с большим интересом и знанием дела «прочёсывали» лавки древностей, отбирая и приобретая прекрасные образцы вышивки. Причём, из-за плохого знания китайского языка, спокойно выкладывали и 300 юаней вместо названных 30, и 3000 вместо требуемых 300: они-то понимали истинную ценность народных изделий.

Заметив, что иностранцы интересуются стариной, перекупщики объезжали сначала ближайшие к Пекину труднодоступные горные деревушки, а через несколько лет — и находящиеся на большом расстоянии. Среди чжэнь-дин сюпянь, в изобилии представленных в 90-х годах прошлого столетия на рынках древностей в Пекине, преобладали уникальные изделия конца династии Цин и периода Китайской республики. Выполнены они мастерицами северных районов Китая, представительницами таких национальностей, как хань, маньчжуры, корейцы и монголы, т.к. в тех краях холодный климат, и мягкие подушки получили широкое распространение. На рынке их можно было перебирать часами, любуясь и откладывая понравившиеся. Казалось, что и через пять, и через десять лет их будет так же много в продаже, в завалах среди рухляди. Но даже самое большое количество произведений народного творчества рано или поздно иссякает, и они превращаются в раритет, редкие находки. И хотя сами подушки уже преданы забвению, их украшения в виде торцевых вышивок теперь, когда их осталось очень мало, вызывают большой интерес и у китайцев, и у иностранцев, которые ценят народное искусство.

Вышивка на боковых поверхностях подушек чрезвычайно богата по содержанию, а количество сюжетов трудно перечислить. Если сказать коротко, то они воплощают традиционные китайские благопожелательные символы. Поскольку работа мастерицы представляет собой вышитые квадратики ткани с двух торцов, то тема вышивки каждый раз является парной, и в этой паре изображения связаны между собой. Они могут быть тождественными, а могут быть и комплексными, а то и составлять целый комплект, состоящий из двух, четырёх и восьми пар, содержательно соединённых в одно целое, согласно правилам изображения узоров и рисунков: «в рисунке должен быть смысл, а смысл должен иметь отношение к благоприятным пожеланиям» [2].

Если систематизировать знаменитые работы, то, с точки зрения особенностей вышивки и её композиции, можно разделить их на чисто ляонинские (провинция Ляонин), а также маньчжурские, имея в виду мастериц, проживавших в провинциях Ляонин и Гирин. Ляонинские женщины располагали вышивку внизу квадрата, оставляя верхнюю часть свободной. Маньчжурские чжэнь-дин сю отличаются разнообразием тем, богатством красок, тонкостью работы и ярко выраженным национальным колоритом. Вышивка располагается в центре квадрата.