Интертекстуальность заголовка как текстообразующая категория художественного произведения и проблема ее передачи при переводе

Другая аллюзия - Сяо Байцай – представляет собой отсылку к героине громкого судебного дела конца эпохи Цин, в результате которого сняли с должностей многих чиновников, несправедливо признавших Сяо Байцай виновной в убийстве мужа.

Как мы видим, история самой Ли Сюэлянь неразрывно связана и переплетается с историями всех трех перечисленных женщин, портрет самой героини и развитие ее истории дается через призму интертекстуальных отсылок, без правильного прочтения которых читатель окажется не в состоянии сделать взвешенный анализ и дать адекватную оценку действиям героини и всей ситуации. На наш взгляд, также уместно говорить о том, что данные отсылки могут рассматриваться как одно из средств сатиры – важнейшего средства выразительности в данном произведении.

Отказ от передачи обозначенных выше образов значительно обеднит перевод, сделав невозможным полноценное адекватное восприятие произведения. При этом следует помнить, что рассмотренные нами образы, особенно образ Пань Цзиньлянь, который мы можем назвать центральным образом одноименного романа, совершенно незнакомы русскому итателю, а потому необходима их адаптация в тексте перевода. Однако, хотелось бы подчеркнуть, что следует избегать подмены образа и имплициитных смыслов. Так, при переводе названия экранизации романа «Я не Панцзиньлянь» на ряд иностранных языков, был использован прием субституции: переводчик решил заменить прецедентное имя в аллюзии на героиню Г. Флобера Эмму Бовари, и данный фильм вышел в зарубежный прокат под названием «Я не Мадам Бовари». Однако, на наш взгляд, данная замена привела к подмене не только периферийнных, но и ядерных характеристик. Эмму Бовари Г. Флобер наделяет отрицательными чертами мещанина. Это, прежде всего, критика современного автору буржуазного сословия. И даже измены мадам Бовари мужу, хотя со временем все больше и больше подчеркивают начало процесса развращения героини, вызваны, по сути, той средой, в которой Эмма живет, и которая «взращивает» ее ограниченность, что совершенно не характерно для героини «Речных заводей». К тому же Эмма не помышляет об убийстве мужа, что, как мы знаем, является ведущей сюжетной линией истории о Пань Цзиньлянь.