Религиозный синкретизм концепции сань цзяо в художественной интерпретации Фэн Мэнлуна

Но самым известным магом в произведении стал Фын Цзинъянь. «Фын Цзинъянь обладал удивительными способностями. Если ему необходимо было околдовать какого-либо человека, он сооружал в потайном месте жертвенный алтарь, чертил перед ним большой круг, внутри него ставил фарфоровый кувшин, писал на бумажке имя жертвы и ее гороскоп и, опустив бумажку в кувшин, произносил заклинание. И вот на третий, пятый или седьмой день являлась душа жертвы в виде человечка крохотного росточка. Как только она переступала черту заколдованного круга, Фын Цзинъянь властной дщицей повелевал ей войти в кувшин, наглухо запечатывал его, и околдованный в тот же момент умирал» [Фэн, Ло, 1983, С. 136], – подобным образом он пытался убить хэшана Яйцо, но сила хэшана была невероятна, поэтому господина Фына сиюминутно настигла расправа.

Подобные сюжеты о воздаянии занимают значительное место во многих средневековых произведениях. Интерес к данной теме, действительно, велик, ведь, проникнув в китайскую традиционную систему верований, буддийские концепты стали не чем иным, как новым взглядом на философию жизни после смерти.

Очень долго в Китае существовала идея множественности душ. Душ насчитывалось десять, вместе с этим существовали два духа и духи в органах. После смерти иньские души распадались в эфире, янские души тоже разделялись: одна оставалась на месте погребения, другая уходила в табличку предков, третья – к желтым источникам. Подобный принцип существовал очень долго, однако был несовершенен и порождал ряд спорных вопросов, таких как привязка к месту смерти, виду смерти и отсутствие представления о загробных мытарствах. Буддизм дал ответ на эти вопросы.

Кармическая информация, которая в представлении буддийских философов являлась главным элементом на пути к перерождению, в китайских простонародных верованиях стала именоваться просто «душа», и понимание множественности душ было объединено. Однако говорить о душе, как об элементе целостном и неделимом ошибочно, при погребении впереди гроба в Старом Китае специально несли изображение бога Кайлу-шэня, чтобы очистить могилу от злых сил, значит, часть души все-таки оставалась в могиле. Термин «душа» в простонародных верованиях становится некой особенной сущностью, не сводимой к положениям ни одной из породивших ее философских систем и выражающийся каждый раз в новых конкретных формах в зависимости от ситуативных особенностей.

Данный парадокс, совмещающий в себе признание буддийских потусторонних мытарств и существование культа предков, является ярким образцом даосско-буддийского синтеза, когда из сложной буддийской метафизики берется только сам принцип переселения душ, получая совершенно иное наполнение, как с точки зрения буддизма, так и с точки зрения существовавших прежде китайских представлений о душе.

Принципы воздаяния и перерождения являются основополагающими в буддийской философии и позволяют нам иначе взглянуть на таинственность загробного существования. Необходимо отметить, что под понятием «воздаяние» вовсе не всегда понимается негативное последствие человеческих деяний, если человек или какое-либо существо – в нашем случае лисы-оборотни – живут благодетельно, не совершают омрачающих их карму поступков, то они, безусловно, получат вознаграждение в виде счастливых происшествий или даже лучшего перерождения.