Яджнавалкья и Майтрейи: новая жизнь эсхатологического сюжета брихадараньяка-упанишады в бенгальской мысли xix–xx вв.

Сюжет

Осмысление конечнои судьбы человека в ее соотнесе нности с Абсолютом – индивидуальнои эсхатологии – со времен древних Упанишад (VIII–II вв. до н. э.) было значимои темои индиискои религиознои мысли. Нетрудно заметить, что эта тема и связанные с нею сюжеты появляются и развиваются в период, описанныи Карлом Ясперсом как «Осевое время» (Axenzeit), – духовныи процесс, которыи шел между 800 и 200 гг. до н. э. в большинстве цивилизации и означал «самыи резкии поворот в истории. Появился человек такого типа, какои сохранился по сеи день» [Ясперс, 1994, С. 32]. Именно «осевые» ранние Упанишады в силу своеи древности и авторитетности как «завершения Вед» (веданты) служили источником вдохновения для религиозных философов и, по словам С. Радхакришнана, «каждое возрождение идеализма в Индии находит в учении Упанишад источник своего происхождения» [Радхакришнан, 1993, Т. 1, С. 113]. Именно в них воплотилось рожде нное Осевым временем новое качество культуры: «Человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собои высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентального мира» [Ясперс, 1994, С. 33]. Неудивительно, что тексты, идеи и сюжеты ранних тринадцати Упанишад оказались востребованы в новыи период развития индиискои мысли XIX–XX вв., когда вопрос о месте человека в мире и смысле его бытия, о ценности его земнои жизни и ее духовном содержании был поставлен в связи с размышлениями об упадке, в котором оказалась Индия в колониальныи период на фоне динамично развивающегося Запада. При этом в религиозном содержании текстов мыслители Нового времени находили прежде неведомые смыслы, выходившие на различные сферы и измерения человеческого бытия в мире и служившие не только обновлению философскои мысли, но и обоснованию социальных изменении в традиционном обществе, вошедшем в стадию модернизационных трансформации.

Особенно преуспели в деле толкования ранних Упанишад мыслители Бенгальского Возрождения XIX – 1 трети XX вв. – национально-культурного ренессанса, связанного с поиском путеи в современность и созданием интеллектуальных и социальных основ для развития Индии [См., напр.: Dasgupta, 2010; Dasgupta, 2012; Скороходова 2008]). Начиная с Раммохана Рая (1772–1833), которыи перевел ряд упанишад на англиискии и дал им новую адогматическую интерпретацию и завершая философиеи Рабиндраната Тагора (см., напр.: [Singh, 1974, С. 17–65]), в идеях и сюжетах упанишад бенгальские интеллектуалы снова и снова обнаруживают актуальные для современности смыслы. Среди сюжетов, востребованных интеллектуалами, с редкостным постоянством в их текстах присутствует сюжет Брихадараньяка-упанишады (II.4 и IV.5) о беседе легендарного мудреца Яджнавалкьи с его супругои Маи треи и. Собираясь вступить в жизненную стадию отшельничества – ванапрастха (va naprastha), домохозяин (gr ï ha stha) Яджнавалкья собирается разделить имущество между двумя своими женами – Маитреи и, «которая была способна беседовать о Брахмане», и Катьяяни, наделеннои «лишь знанием, своиственным женщинам» [Упанишады, 1992, С. 129]. И Маитреи и задает ему вопрос: «Если бы вся эта земля, полная богатств, сделалась моеи, стала бы я от этого бессмертнои?» [Упанишады, 1992, С. 88]. Яджнавалкья отвечает отрицательно, супруга просит его поведать еи о бессмертии, и он излагает учение об Атмане.

Суть индивидуальнои эсхатологии по учению Яджнавалкьи – посмертное слияние сознания с Абсолютом (Атманом), единение, достижение тождества индивидуального с бесконечнои сущностью. В сюжете эсхатологическом – о конечнои судьбе человека, и мистическом – о единении с Богом, на первыи взгляд, обозначены исключительно духовные и религиозно-философские смыслы. Однако бенгальские мыслители – философы, социальные реформаторы, уче ные, деятели культуры объясняют этот сюжет настолько разнообразно, словно соревнуются в открытии разных, и совсем необязательно религиозных смыслов, в представлении его как неисчерпаемого по содержанию. Почему именно эсхатологическии сюжет оказался столь востребованным и привлекательным по возможностям интерпретации для ведущих умов Нового времени? Ответить на поставленныи вопрос предполагается в приведе нном ниже исследовании, через рассмотрение всего спектра открытых в сюжете смыслов.