Формирование японского национального самосознания в эпоху Мэйдзи

В первое десятилетие правление Мэйдзи наблюдается огромный интерес к западной культуре, просветительским идеям и науке. Япония стремилась быстрее стать «цивилизованной» страной, равной по силе влияния европейским державам. Известный экономист и историк той эпохи Тагути Укити так смотрел на вестернизацию Японии: «Физику, экономику и другие науки следует изучать не потому, что они открыты на Западе, а потому, что в них содержится объективная истина. Японцы стремились к конституционному правлению не потому, что оно принято на Западе, а потому, что оно находится в соответствии с человеческой природой. Японцы не должны говорить, что они пытались сделать систему образования, законы, правительство такими, как на Западе, а должны говорить, что проводили преобразования, способствовавшие выходу страны на путь необходимого человеку прогресса» [4].

Однако в этой гонке вестернизации ей не было свойственно бездумное копирование или заимствование достижений прогресса только одного государства. Японцы брали из каждой страны только лучшее: промышленность развивалась по английскому образцу, в образовательной политике явно прослеживалось влияние французских идей, Пруссия стала примером при проведении военной реформы и разработке Конституции. А.Н. Мещеряков сравнивает такую политику с супермаркетом, когда у каждого «производителя» берется только лучший «товар» [15]. Но несмотря на активное заимствование иностранных идей, правительством был сделан упор на сохранении основных положений «великого Учения». Подобная мысль была озвучена ещё Сакума Содзан (1811-1864 гг.) в конце эпохи Токугава, но только во время правления Мэйдзи она приобрела форму лозунга и звучала, как «японский дух – учёность европейская» («вакон ёсай») [17, c. 197]. Также широкое распространение получил другой вариант, который звучал, как «цивилизация и просвещение» («буммэй кайка») [7].

Именно на этот период приходится господство идей позитивизма и утилитаризма американского и европейского образца. В это время широкую популярность приобретают идеи критики не только Азии, а даже синтоизма. Так, на страницах просветительского журнала «Мэйроку дзасси» японские энциклопедисты выступали и как переводчики, и как оригинальные мыслители. К примеру, Ниси Аманэ и Като Хироюки, изначально занимаясь только переводом теорий об отделении церкви от государства, позже стали самостоятельными авторами. Таким образом, у них получалось вносить в европейские идеи элементы своего понимания, осознания исследуемых вопросов, делали их толкование более понятным для японского общества. Широкое распространение получают концепции известных европейских социологов и экономистов таких, как А. Смит, Г. Спенсер, Дж. Локк, Дж. Ст. Милль и С. Смайльс. Их популяризация осуществлялась благодаря приглашённым иностранным учёным и профессорам, которые должны были помочь в формировании современной политической элиты.

В политической среде всё чаще начинают звучать идеи о национальной исключительности японского народа по сравнению с западными и азиатскими державами. Так, в 1883 г. была создана Ассоциация исторической науки, выпускавшая до 1886 г. журнал «Сигаку кёкай дзасси». В нём члены общества стремились осветить три главных вопроса, волновавших их: во-первых, особенности возникновения японского государства; во-вторых, как следствие из теории первого пункта – «должное отношение» между императором и народом; и в-третьих, доказательство исключительности японского народа [17, c. 212]. Если первые два пункта конкретно не рассматривали положение Японии по отношению к другим государства, то в третьей теме господствовали темы о главенствующем положении Японии в Азии, критиковалась теория единого происхождения корейцев и японцев.

Схожие идеи высказывал и Фукудзава Юкити в своём произведении «Дацуарон» («Теория ухода из Азии»). Он считал, что Япония совершила огромный рывок в своём развитии, поэтому ей больше не по пути с отстающими «друзьями». Единственным правильным решением Фукудзава Юкити видел в превращении Японии в гегемона, который бы просто подчинил статичные Китай и Корею [15]. Он считал это истинным благом для них. В соответствии с «Дацуарон» Фукудзава Юкити активно поддерживал войну с Китаем 1894-1895 гг., которая стала практическим доказательством его идей [17, c. 190]. В газетах всё чаще относились к Корее и Китаю с пренебрежением.