Изменение уровня неравенства в южной корее в эпоху глобализации

Отражая эту мрачную реальность, различные новые выражения вошли в популярную лексику в последние годы. Первым появился Орюкдо, подразумевая, что те работники, которым было пятьдесят шесть лет или старше, считались ворами, грабящими компанию и других молодых работников. Еще один термин, которыи приобрел большую популярность, - это Саочжон, что означает, что человек должен был уити в отставку в возрасте сорока пяти лет. Еще одно новое слово появилось совсем недавно - Сампальсон (тридцать восьмая параллельная линия, разделяющая Северную и Южную Корею), ссылаясь на число, которое разделяет две Кореи как новую разделительную линию между занятостью и выходом на пенсию. Популярность этих слов указывает на уровень неуверенности в работе, которую чувствуют белые воротнички и управленческие работники. Эти выражения отражают экстремальные изменения, происходящие в корпоративном мире как следствие новои стратегии управления, направленнои на поддержание гибкои и гибкои производственнои системы. Мир труда, которыи знали кореицы, быстро распался вокруг них. До недавнего времени кореи ская структура промышленности была очень иерархическои и жесткои, но раньше она основывалась на неявном понимании пожизненнои занятости. Предполагалось, что лица, которые были наняты крупнои компаниеи в молодом возрасте, будут оставаться в компании до достижения ими пенсионного возраста около шестидесяти лет, пока компания остается в живых. И они могут ожидать, что их заработная плата будет неуклонно увеличиваться в зависимости от стажа работы, а не от оскорбительнои системы оценки, основаннои на заслугах. Но все эти подразумеваемые ожидания внезапно стали архаичными после финансового кризиса. Теперь рабочим было сказано приспособиться к быстро меняющеися реальности, вызваннои неизбежнои силои глобализации. Лишенные традиционного чувства безопасности при работе, белые воротнички все больше тратят свое рабочее время на улучшение рабочих навыков или на поиск более безопасных рабочих мест. Но после того, как его вытеснили с постояннои работы, перспектива восстановления комфортного статуса среднего класса для бывших управленцев казалась мрачнои. Газета Chosun Daily провела в 2006 году опрос о текущем экономическом статусе бывших менеджеров, недавно принявших «почетную пенсию». Выборка состояла из 3788 бывших управленческих работников, которые вышли на пенсию из KT (Korea Telecom) с «планом почетного выхода на пенсию» в 2003 году. На момент выхода на пенсию им было за сорок и пятьдесят, а их среднемесячныи доход был выше три миллиона вон (2473 долл. США по состоянию на 2003 год). Исследование показало, что около половины (53,4 процента) из них нашли новую работу, четверть (25,7 процента) остались безработными, а еще одна пятая (20,9 процента) занялась собственным бизнесом. Среди повторно трудоустроенных половина зарабатывает менее миллиона в месяц, что ниже официальнои минимальнои стоимости жизни городских домохозяи ств; еще одна четверть заработала на уровне одного миллиона вон; только 4 процента сделали уровень своеи предыдущеи зарплаты. Таким образом, если бы у них не было существенных сбережении до выхода на пенсию, бывшим управленческим работникам было бы очень трудно оставаться твердым средним классом.

Таким образом, растущии уровень неуверенности в работе среди белых воротничков и управленцев был однои из главных угроз стабильности среднего класса в Южнои Корее. Широко распространенное чувство исчезновения среднего класса в Корее должно быть тесно связано с этои растущеи нестабильностью работы среди белых воротничков и управленческих работников. Статистика труда показала, что наиболее уязвимыми были обычные работники, занятые в частном секторе; Для сравнения, профессионалы и работники государственного сектора более защищены в своих рабочих ситуациях. Как следствие, реитинг предпочтении работы среди студентов колледжеи в последние годы изменился, чтобы отдать предпочтение работе в государственных секторах, таких как государственные служащие и школьные учителя, в то время как более высокооплачиваемая занятость в корпоративном секторе потеряла свои прежнии гламур и привлекательность среди молодых ищущих работу. Опять же, важно признать, что последствия текущих экономических изменении были неравномерными. Несмотря на то, что многие люди испытывали временные увольнения или досрочныи выход на пенсию, небольшое число работников значительно выиграло в новои конкурентнои бизнес-среде. Система заработнои платы во многих крупных кореи ских фирмах перешла от системы старшинства к основаннои на производительности. Количество транснациональных корпорации , которые вошли в Корею после финансового кризиса, ускорило этот переход. Среди крупных кореиских фирм стало довольно распространенным явлением применять практику ведения бизнеса в американском стиле, заключающуюся в том, чтобы обращаться с руководителями и избраннои группои технических и профессиональных работников к невообразимым ранее зарплатам и другим финансовым стимулам. Следовательно, их уровень жизни и стиль потребления все больше отличали их от остального среднего класса. И теперь они стали новои привилегированнои группои в кореискои классовои пирамиде, чью классовую идентичность еще не было ясно определить однозначно. Их можно рассматривать просто как верхнии среднии класс, но, возможно, они сами могут не думать, что они деиствительно являются частью среднего класса. Их желание отличить себя от более крупного среднего класса и поставить себя над ним, казалось, было основным источником новои классовои динамики в современном кореиском обществе, что проявляется в сферах потребления и образования.