К вопросу о стратегической инициативе КНР «Один пояс, один путь» в новую эпоху

Россия подключилась к Инициативе «Один пояс, один путь» в мае 2015 года, когда президент РФ В.В. Путин  и председатель КНР Си Цзиньпин подписали соглашение о сопряжении китайской инициативы и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). В соглашении отмечалось, что вопросы сопряжения будут обсуждаться на заседаниях Шанхайской организации сотрудничества  (ШОС).

Вектор транспортной инфраструктуры России был направлен на Сибирь и Дальний восток, а  Инициатива «Один пояс, один путь» была ориентирована на Запад. В этой связи стратегии транспортного развития двух стран были направлены в противоположные стороны.

Тем не менее, Россия, подключившись к китайскому проекту в формате ЕАЭС, со странами, среди которых – Казахстан, Киргизстан и Армения занимали центральное место в стратегии «Одного пояса, одного пути», могла долго оставаться в геополитической игре в регионе Средней Азии.

Свои интересы в плане развития инфраструктуры Сибири Россия обозначила, подписав в 2016 г. трехсторонний план по созданию экономического коридора между Китаем, Монголией и Россией.  Акцент был сделан на модернизации железной дороги Тяньцзинь – Улан_Батор – Улан-Удэ, развитии автомобильных перевозок и участии китайских предприятий в строительстве современных электросетей.  Появилась возможность развернуть экспортные потоки на Восток [7, c. 33-34].

Во время своего участия в Первом саммите «Один пояс, один путь» в мае 2017 г. президент В. Путин предложил развивать морские перевозки по Северному морскому пути. В июле 2017 г. в ходе официального визита в РФ Председатель Си Цзиньпин поддержал предложение В. Путина, выразил готовность к реализации нового проекта «Ледяного Шелкового пути» [3, c. 386].  Таким образом, сопряжение Инициативы «Один пояс, один путь» и ЕАЭС выразилось в появлении новых инфраструктурных проектов, выгодных для обеих сторон.