Ляо Пин (1852 – 1932) в историографии современного неоконфуцианства

Среди ученых, занявшихся наследием Ляо Пина после 1980-х гг., выделяются Ли Яосянь, Хуан Кайго и Чэнь Вэньхао. Если Ли Яосянь соглашался с периодизацией наследия самого Ляо Пина, называл его «последним каноноведом», и стремился собрать максимальное число источников [3, с. 14–15], то Хуан Кайго отказался от «шести изменений», и стремился доказать объективный характер эволюции его мышления и его линейный, а не дискретный характер. Чэнь Вэньхао впервые использовал местные сычуаньские источники для перепроверки фактов жизни, сообщаемых Ляо Пином, и уточнил хронологию, а также полностью опроверг легенду о подкупе Чжан Чжидуна и конформизме Ляо Пина [5, с. 9–10].

Предпринимались и попытки вписать наследие Ляо Пина в более широкий контекст. Так, Лю Сяофэн пытался применять к его наследию методы сравнительной философии, что выразилось в статье «Хайдеггер и Китай». Лю Сяофэн утверждал, что конфуцианство Ляо Пина было попыткой легитимизации парадигмы революции в Китае, основанной на ритуале и этикете. Более того, доказательство дискретности этикетного ритуала разных эпох снимало с современников (прежде всего, коллег Ляо Пина – конфуцианских книжников) ответственность за выбор между свергнутой династией Цин и вновь провозглашенной Республикой. Собственно, и Чжан Нань отталкивался от той же идеи [5, с. 20].

Современное издание сочинений Ляо Пина с пунктуацией, было осуществлено в 1989 г. Ли Яосянем. В 1998 г. он же опубликовал двухтомные «Избранные сочинения». Медицинские сочинения Ляо Пина были изданы в 2010 г. под редакцией Ван Фэнланя. В 2015 г. в Шанхае было опубликовано «Полное собрание сочинений Ляо Пина» (《廖平全集》), редакторами-составителями которого выступили Шу Даган и Ян Шивэнь – ученые кафедры древней литературы Сычуаньского университета. Оно включало не только печатные труды, публиковавшиеся ранее, но и все рукописные тексты, оставшиеся от мыслителя, разбитые на 9 секций. Было включено 107 трудов Ляо Пина, из которых 48 ранее не публиковались [5, с. 23].

Труды были сгруппированы по тематико-хронологическому принципу, отражая шесть изменений в мышлении Ляо Пина. В приложении были представлены биография Ляо Пина и хронология его трудов, а также академический комментарий.

В этом месте вернемся к интерпретациям Дж. Левенсона. Сформировавшись в русле культурно-исторической школы XIX в. (его магистерская диссертация была посвящена культу Средневековья в эпоху французского романтизма), историк придерживался теории культурного релятивизма. В русле этих взглядов существовало гипертрофированное противопоставление «мы – они», которое точно соответствовало бинарной оппозиции «цивилизация – варварство», «Запад – Восток». Однако оно базировалось на специфическом для Левенсона презентистском фундаменте, укоренённом в его иудейском самоопределении. Презентизм мы должны понимать сугубо буквально, как стремление опрокинуть в прошлое текущий момент. Собственно, его равнодушие к политической истории и глубокий интерес к конфуцианству имело ту же природу: китайские интеллектуалы, по мнению Левенсона, были отчуждены от сиюминутного. Иудейская религия привила исследователю принцип выражения универсального в конкретном. Однако присущий ему априоризм, заставлял видеть в Китае своего рода конфуцианскую утопию, с присущим этой идеологии сбалансированным социальным порядком, который и был главным основанием сопротивления любым источникам модификации, поступающим извне. В этом плане его методология была полностью противоположной Дж. Фэрбэнку – его учителю. Левенсон был категоричен в убеждении, что китайские интеллектуалы не порождали и не могли породить никаких новых ценностей, особенно рыночных или сциентистских. Все инновации в Китае были западного происхождения. По мысли Левенсона, после Опиумных войн китайское интеллектуальное сообщество одномоментно осознало угрозу традиционным конфуцианским ценностям со стороны Запада. Рассмотрим, как эти установки отразились на восприятии наследия Ляо Пина.