Ляо Пин (1852 – 1932) в историографии современного неоконфуцианства

Третье изменение (1897–1906) знаменовало рассуждения Ляо Пина о философии истории. Он решительно противопоставил древнее «Великое единение» (Датун), «Малому единству» (Сяотун) современности. Выражением этих концепций были разные группы канонов, одни из которых были адресованы Конфуцием последующим поколениям.

Четвертое изменение (1906–1918) – формулирование философии Небесного и человеческого пути и их различий.

Пятое изменение (1918–1921) – синтез идей третьего и четвертого этапов. Классификация конфуцианского канона на «великие» и «малые» тексты, которые относятся к природе и разуму человека.

Шестое изменение (1921–1932) обратило Ляо Пина к исследованиям конфуцианской космологии, зашифрованной в «Книге перемен» и «Каноне поэзии».

Чжан Нань полагал, что Левенсон, при всей резкости не был полностью не прав, поскольку идейная эволюция Ляо Пина привела его фактически к выходу за пределы конфуцианства. Собственно, первым об этом заявил ещё Фэн Юлань (1893–1988) [5, с. 6].

Интеллектуальная судьба Ляо Пина – хороший пример того, как историческая реальность противостоит априорным схемам, которые отражают, скорее, личную эрудицию своих создателей. Ляо Пин прожил долгую жизнь, имел многих учеников, разветвленные социальные связи, и, вплоть до начала японо-китайской войны (1937–1945) его труды привлекали внимание исследователей первого ряда, таких как Лян Цичао и Чжан Бинлинь, Гу Цзеган, хотя в основном были местным сычуаньским феноменом. В 1980-е гг. наследие Ляо Пина сделалось общекитайским явлением, предметом истории каноноведения и интеллектуальной истории, хотя основная часть трудов, посвященных ему, закономерно публиковалась в Сычуани.

В библиографическом аппарате статьи Дж. Левенсона в изобилии цитируются ранние исследования наследия Ляо Пина того времени. Как и в случае с другими цинскими мыслителями, огромную работу проделали японские исследователи, особенно Найто Торадзиро (内藤虎次郎, 1866–1934) и Одзима Сукэма (小島祐馬, 1881–1966), первые публикации которого относились ещё к 1917 г. Одзима в 1922 г. описал и этапы интеллектуального развития Ляо Пина [1, p. 386–387]. Однако Левенсон не был оригинален, называя Ляо Пина последним конфуцианским каноноведом, ибо впервые данный эпитет предложил Фэн Юлань в двухтомной версии «Истории китайской философии» (1934), переведенной затем на английский язык.