Ляо Пин (1852 – 1932) в историографии современного неоконфуцианства

Имя Ляо Пина (廖平, 1852–1932) известно любому специалисту-синологу, который интересовался истоками идей Кан Ювэя (康有为, 1858–1927). К сожалению, историографическое освещение его наследия чрезвычайно неравномерно. Изучение указателей к фундаментальной энциклопедии «Духовная культура Китая» выдает единичные упоминания; то же касается наших собственных статей. На английском языке нам известны ровно две публикации общего характера: новаторская статья Джозефа Левенсона (1920–1969) [1] и статья Ван Цинцзя в «Глобальной энциклопедии исторической науки» [2]. В Китае, особенно в родной для Ляо Пина провинции Сычуань, с 1980-х гг. его творчество широко изучается, регулярно проводятся научные конференции, посвященные его памяти, выпущены фундаментальные биографии мыслителя, монографические обзоры его творчества, защищаются диссертации.

Несколько слов о жизненном пути Ляо Пина. Он происходил из небогатого семейства торговца чаем из Сычуани. В 1873 г. удостоился первой ученой степени сюцай, а на провинциальных экзаменах 1876 г. обратил на себя внимание Чжан Чжидуна (張之洞, 1837–1909), который возглавлял тогда экзаменационную комиссию. Ляо Пин был вызван в Пекин и учился у знаменитого представителя «Школы канонов современных знаков» Ван Кайюня (王闿运, 1833–1916), хотя дважды проваливался на столичных экзаменах. В 1880-е гг. он ездил по Китаю, и в 1889 г. познакомился в Гуанчжоу с Кан Ювэем, который тогда возглавлял собственную школу. В 1890 г. Ляо Пин удостоился второго места на столичных экзаменах, что открывало блестящие карьерные перспективы, но он предпочел стать учителем. Из-за участия в движении за реформы 1898 г., Ляо Пин потерял место в Чэнду, странствовал в поисках работы, пока в 1907 г. вновь не осел в Чэнду. В 1911 г. Лю Шипэй пригласил его преподавать в столице. В 1913 г. Ляо Пин даже был избран в Парламент Китайской республики от Сычуани, после начала гражданской войны жил в Шанхае. Участвовал в движении по созданию конфуцианской церкви. В 1914 г., окончательно разочаровавшись в политике, Ляо Пин вернулся в Сычуань, где стал основателем университета. После его кончины первый некролог написал великий традиционалист-радикал Чжан Бинлинь.

Американский историк Джозеф Левенсон известен как чрезвычайно авторитетный в 1950–1960-е гг. специалист по конфуцианству, чьи работы сформировали в глобальной повестке дня «эталонный» набор персоналий, определивших образ интеллектуальной истории Китая. Для методологии Левенсона характерны крайний презентизм и редукционизм, не случайно, что его критики утверждали оторванность теоретических конструкций от живой истории. Неудивительно, что его статья начинается с набора уничижительных эпитетов: «бесплодие карьеры Ляо Пина… подтверждает пустоту его мысли», «его произведения полны …старой конфуцианской мерзости, пустых слов»; при этом его «личностное ничтожество может иметь историческое значение» [1, p. 317]. Значение Ляо Пина в интеллектуальной истории трактовалось диалектически и ретроспективно: сычуаньский учёный был последним бесплодным представителем умирающей конфуцианской культуры, и в этом он полностью противопоставлялся Конфуцию [там же]. Примечательно, что и Ли Яосянь, автор одной из первых современных биографий Ляо Пина, использовал практически ту же лексику [3, с. 10]. Чжан Нань, защитивший о политической философии Ляо Пина диссертацию, обращал на эти пассажи особое внимание [5, с. 4].