Гендерные аспекты саньцзяо (конфуцианство, даосизм, буддизм)

На основе идеалов конфуцианства в традиционной китайской семье существовало разделение труда, мужчины и женщины одной семьи жили в соответствии с утвержденными для них в конфуцианском обществе социальными ролями. Мужчина выступал центральной фигурой любой семьи, выполняя основную деятельность и работая «во внешнем мире», выстраивая карьеру [17]. Роль женщины, напротив, заключалась в поддержании хозяйства, работе по дому, бытовом обеспечении мужа [17]. Женщина ассоциировалась с домашним хозяйством, а место, считавшееся в конфуцианстве приемлемым и доступным для женщины, было у семейного очага [12, с. 4]. В традиционной китайской семье представительницы женского пола нечасто покидали родной дом, что, несомненно, накладывало определенный отпечаток на их социализацию. Основной же функцией женщины в семье считалось рождение детей. Подобное восприятие роли женщины и значение материнства в жизни китайской женщины, в частности, проявляются в китайских идиомах «孝有三，无后为大» («среди трех видов непочтительности самый тяжкий грех – отсутствие потомства»), «母以子贵» («слава матери зависит от сына») [21, с. 29]. Здесь необходимо заметить, что, поскольку в конфуцианстве большой упор делался на почитание предков, его распространение привело к закреплению в обществе предпочтения в пользу потомства мужского, а не женского рода (重男轻女). Поклонение предкам производилось по мужской линии, рождение мужского потомства означало продолжение родовой линии и возможность осуществления обязательств перед предками [17]. Соответственно и положение женщины в семье во многом зависело от пола рожденных ей детей. При отсутствии у женщины в браке детей ее могли вернуть родителям.

С конфуцианскими идеями о зависимом характере женщины косвенным образом связана и древняя традиция бинтования ног, практиковавшаяся в Китае начиная с X века. Такие исследователи, как Андреа Дворкин, рассматривают традицию бинтования ног как форму физической и духовной дегуманизации женщины, отражающей представления о низшем по сравнению с мужчиной положении женщины [6]. Уродование ног носило не только эстетическое значение (женщина-лотос стала частью традиционной китайской эстетики), но и буквально ограничивало движения женщины, способствуя снижению ее социальной активности и росту зависимости женщины от своей семьи и - в первую очередь - от своего мужа [4, с. 107]. О том, что бинтование ног отчасти ценилось за то, что снижало самостоятельность и дееспособность женщины, говорит, в частности, созданная одним китайским эссеистом классификация ног «женщины-лотоса», согласно которой «неправильной» считалась нога, которая, несмотря на длительное бинтование, сохраняла большую пятку, дающую возможность карабкаться [6]. Существенным недостатком многих «лотосов» считалась также способность женщины «противостоять ветру» [6]. Бинтование ног определяло для женщины сферу ее деятельности в жизни, ограничивая ее до домашнего хозяйства и заботы о потомстве. Некоторые исследователи склонны видеть в самой процедуре бинтования ног – которая занимала несколько лет и требовала больших усилий, внимания и терпения со стороны девочки – своеобразную проверку на ее способность стать впоследствии достойной матерью и ухаживать за детьми. Опасная и унизительная по своей природе процедура бинтования ног при этом уберегала женщину от клейма «большеногого демона» и давала шанс на успешное замужество.