Арктические интересы Российской Федерации и Китайской Народной Республики: взаимная выгода и стратегические противоречия

Вторая группа противоречии касается подходов к развитию арктических морских маршрутов и связана с тем, что КНР выступает за свободу судоходства и предоставление прав на использование морских арктических маршрутов всем заинтересованным сторонам. Как отмечалось ранее, СМП рассматривается Россиеи как национальная транспортная артерия, и россииская сторона намерена развивать его в рамках собственных проектов. Согласно Военнои доктрине Россиискои Федерации от 2014 г., военно-морскои флот страны должен обеспечить защиту и продвижение морских интересов России в Арктике. В число интересов входит и стратегическое использование Северного морского пути. [7]

Со своеи стороны Китаи выступил с инициативои «Ледовыи шелковыи путь». «Ледовыи шелковыи путь» - одно из ответвлении глобальнои инициативы «Один пояс, один путь» в Арктике, включающее в себя три маршрута: россиискии Северныи морскои путь, канадскии Северо-западныи проход и Центральныи арктическии маршрут. Впервые предложение о его создании прозвучали в мае 2017 г. по итогам встречи министров иностранных дел России и Китая. КНР заявляет о взаимнои выгоде и общем выигрыше, которые принесет инициатива заинтересованным сторонам, и в особенности имеющеи свои арктические интересы России. Противоречия же кроются в национальном и наднациональном регулировании инициативы и маршрутов «Пути».

По замыслу авторов Белои книги, маршруты «Ледового шелкового пути» должны находиться в совместном пользовании арктических государств. В случае реализации «Путь» станет примером взаимовыгодного сотрудничества и дополнением к глобальнои инфраструктурнои инициативе. Китаи стремится заручиться поддержкои всех заинтересованных в строительстве «Ледового шелкового пути» стран, а также продвигать инициативу через своих партнеров в регионе – Исландию и Данию (особенно, ее административную единицу Гренландию), которые, нуждаясь в инвестициях в области добычи полезных ископаемых, поддержали усиление роли КНР в Арктике. Говоря об Исландии необходимо отметить, что «во время кризиса 2008-2009 гг., связанного с крахом трех главных банков этого островного государства, Китаи предоставил Исландии валютные свопы на сумму € 406 млн., а в 2012 г. выделил несколько крупных заимов на выгодных условиях для поддержания банковскои системы. Более того, Китаи подписал с Исландиеи соглашение о сотрудничестве в Арктике и соглашение о свободнои торговле, которое вступило в силу в 2014 г.

Между китаи скими и исландскими компаниями были заключены контракты по исследованию запасов нефти на юго-восточном побережье страны и в Норвежском море. Именно в обмен на китаиские инвестиции в экономику Исландии, последняя превратилась в ключевого лоббиста интересов Китая в Арктическом совете.» [18, С.900] Что касается Гренландии, ее основным вектором развития является «создание конкурентоспособного горнодобывающего сектора, которыи смог бы активизировать экономику острова и повысить занятость населения, в связи с этим количество выданных поисковых и геологоразведочных лицензии , а также лицензии на добычу полезных ископаемых неуклонно возрастает. Именно китаиская горнодобывающая корпорация Sichan Xinue стала инвестором международного проекта по добыче железнои руды в гренландскои Исуа. Копенгаген надеется на дальнеи шее уменьшение ледяного покрова островнои автономнои территории, что позволит добывать больше редких металлов, главным покупателем которых является КНР.»

Несмотря на декларируемыи взаимовыгодныи характер и обязательство Китая проводить суда и развивать инфраструктуру в Арктике в соответствии с нормами национального и международного права, в вопросе строительства «Ледового шелкового пути» наблюдается китаецентричныи подход к «взаимнои выгоде». Например, это проявляется в продвижении позиции россиискои стороны как согласнои с развитием китаискои инициативы. Если обратиться к Совместному заявлению КНР и РФ о развитии всестороннего стратегического сотрудничества и партнерства в новую эпоху, сделанному 6 июня 2018 г., можно заметить согласие и взаимную убежденность стран в необходимости совместного освоения арктических морских маршрутов. Однако в заявлении «Ледовыи шелковыи путь» не упоминается вовсе. [15] В сентябре 2018 г., уже после публикации Белои книги, информационное агентство «Синьхуа» опубликовало новостную заметку следующего содержания: сотрудничество России и Китая в рамках «Ледового шелкового пути» сделает возможным не только логистическое использование Арктики, но и станет фактором укрепления китаиского Северо-востока и россииского Дальнего Востока. В подобных подходах наблюдается перекос в определении роли россииского Северного морского пути как самостоятельного проекта. В большинстве аналитических и новостных материалов «дверью» для китаиских товаров в Европу называется Северная Европа, а не порты России. [2] Это может свидетельствовать о низкои заинтересованности китаискои стороны в развитии арктическои инфраструктуры России и сосредоточении усилии на освоении запасов углеводородного сырья.

Как уже отмечалось, россииские официальные лица не выступают с прямои поддержкои инициативы «Ледовыи шелковыи путь». Эта особенность не помешала ИА «Синьхуа» опубликовать интервью Председателя ВЭБ.РФ И.И. Шувалова, в котором он выразил согласие россиискои стороны в развитии китаискои инициативы. [4] Однако подобные заявления не подтверждались заявлениями других россииских чиновников и самим Игорем Шуваловым в других СМИ, что говорит о невернои интерпретации Китаем россии ских интересов в Арктике. Если россииская сторона рассчитывает сохранить статус-кво в вопросе суверенитета над морскими путями в Арктике, то интересы Китая сопряжены с заменои национальных инициатив собственнои. Для этого от арктических участников требуется уважать интересы Китая, а наилучшим сценарием видится подписание двусторонних соглашении о том, что арктические государства признают инициативу «Ледовыи шелковыи путь» как основу развития арктическои инфраструктуры.

Сотрудничество России и Китая в Арктике носит неизбежныи и исторически обусловленныи характер. На данном этапе Китаи , желающии обеспечить собственную энергетическую безопасность и снизить себестоимость доставки товаров в развитые страны Европы, будет активнее участвовать в арктических делах. Это проявляется в позиционировании себя «близкоарктическои странои» и странои, обладающеи утвержденнои арктическои политикои. В это же время России ская Федерация, вероятнее всего, примет долгосрочную стратегию развития арктических территории на ближаишее десятилетие, в которои закрепит незыблемость суверенитета и исключительного права на распоряжение ресурсами мореи и недр Северного Ледовитого океана в пределах собственнои исключительнои экономическои зоны. Если на текущеи стадии развития отношении России и Китая в Арктике противоречия двух стран не проявляются отчетливо, то через десятилетие в этом отношении возможен сдвиг. К 2030 г., когда большая часть Арктики будет свободна ото льдов в летнее время, положения конвенции , обеспечивающих защиту прав и интересов восьми приарктических стран, подвергнутся эрозии со стороны неарктических участников, будут предприниматься попытки их трактовки в сторону расширения прав нерегиональных игроков. Вероятнее всего, Китаи будет стремиться играть на противоречиях приарктических государств и, заручившись поддержкои неарктических акторов для аккумулирования их интересов и выражения согласованнои позиции в Арктическом совете, выступит с инициативои по реформированию организации или получения более выгодных условии для дальнеишеи деятельности в регионе. В случае появления подобных попыток, Россиискои Федерации придется отстаивать свои законные права в Арктике и ограждать третьи стороны, в том числе и Китаи, от чрезмерного расширения присутствия в регионе.