Рецензия: [Scranton P. Enterprise, Organization, and Technology in China: A Socialist Experiment, 1950–1971. L.: Palgrave Macmillan, 2019.

В числе прочих особенностей развития КНР в эпоху Мао Ф. Скрэнтон называл традиционный для Китая изоляционизм, впрочем, в превращенной форме. В его формулировке, после почти столетия иностранного вмешательства, и руководство, и население Китая не принимали никаких попыток внешнего манипулирования. Советско-китайский разрыв 1960 г., по мнению Ф. Скрэнтона, защитил Китай от «подрыва социализма с черного хода», в частности, накопления долгов перед капиталистическими институтами, что губительно сказалось на европейской экономике во время нефтяного кризиса 1970-х гг. (p. 4). Согласно наблюдениям Ф. Скрэнтона, «Культурная революция» сильно сказалась на промышленности и городской экономики, существенно подорвало капитальное строительство, но почти не сказалась на сельском хозяйстве. Более того, подорвав к началу 1970-х гг. централизованную систему управления экономикой через отраслевые министерства, «Культурная революция» стимулировала разнообразные формы частного бизнеса, не только на селе, но и в городах (p. 5). Четвёртая пятилетка, провозглашённая Чжоу Эньлаем на 1971 – 1975 гг., оказалась чрезвычайно импровизационной и экспериментальной для множества предприятий, обязанных быстро реагировать на разнообразные общественно-политические кампании, направляемые из Пекина. В результате, для китайских руководителей было привычно опробовать нестандартные подходы на уровне отдельных коммун, городов и округов. Ситуация позволяла гораздо больше творческой свободы в жёстком согласовании потребностей и имеющихся ресурсов, чем в экономиках Восточной Европы, не говоря об СССР (p. 5).

Говоря о принципах своего исследования, Ф. Скрэнтон отмечает, что история бизнеса – это своеобразная дисциплина, главным предметом которой является «изучение успехов и неудач современной капиталистической системы, особенно частных корпораций как средства экономического роста» (p. 7). Историки бизнеса чаще всего занимаются историей конкретных фирм и корпораций, основываясь на их собственных архивах, а также патентной и судебной документации. Естественно, что при обращении к странам социалистического лагеря до 1990-х гг. аналогичные материалы западным экономистам не были доступны, а социологи и экономисты-советологи не занимались историческими исследованиями. Ф. Скрэнтон отмечал, что для англо-американских и даже японских историков бизнеса, серьёзным барьером, кроме языкового, при изучении социалистических реалий, являлось полное непонимание принципов функционирования социалистического общества. «Никакой борьбы за клиентов, вместо этого – назначенные государством заказчики; никакой борьбы за цены, поскольку цены устанавливаются [отраслевым] министерством; нет пробных партий для исследования рынка, вместо этого государство устанавливает квоты; нет фондового рынка и биржевой торговли, вместо этого – государственные капитальные формы (без акционеров любых разновидностей); никакого распределения прибыли, поскольку излишки направляются в государственный бюджет, и лишь часть прибыли остаётся у предприятия. Нет угрозы банкротства как последствия неудач, вместо этого – государственная поддержка; отсутствует право уволить нерадивого или проблемного работника, так как фирма несёт обязательство обеспечить стопроцентную занятость, пусть и гарантированно раздувающей штаты и сокращающей материальные стимулы увеличить эффективность и производительность труда» (p. 8). Тем более молодые историки Запада не понимают роли парткома или кадровых работников главка, со всеми из которых следовало налаживать сложное взаимодействие и компромиссы. После распада социалистического лагеря было сильное искушение списать всё это на свалку истории, объявив «неудачей». Однако оказалось, что за пределами западного мира, в Бразилии или Южной Корее, успешно существуют государственные предприятия или семейные бизнес-группы, которые совершенно не укладываются в привычные (и приемлемые для Запада) нормы управленческой деятельности. Даже успехи КНР не слишком стимулировали англо-американских исследователей обращаться к годам правления Мао, что и взялся исправить автор (p. 9). Особо он отмечает, что для историка экономики и бизнеса немыслимо не опираться на статистику, однако ряд либеральных исследователей настаивают, что китайская статистика носит сугубо пропагандистский характер, не отражая реалий. Судя по задействованным данным ЦРУ, китайская статистика тяготеет к приблизительности, и использовать её можно с осторожностью.

Архитектоника монографии сложна, отражая поставленные автором задачи. Текст разделён на две части, соответствующих хронологии: 1950 – 1961 гг. (т. е. до завершения «Большого скачка») и периода подготовки и проведения «Культурной революции» (1962 – 1971 гг.). Главы построены в соответствии с отраслями: сельское хозяйство, транспорт и строительство, торговля и промышленность.