Теория «скоординированного продвижения» финансовой реформы в КНР как логичная, но умозрительная конструкция

Анализ многочисленных документов в виде аналитических докладов и записок, вышедших из недр Государственного комитета по реформам и развитию КНР, Народного Банка КНР, а также экономических монографии и китаискои экономическои печати убедительно свидетельствует, что к концу 2011 года в экспертном сообществе КНР сложился определенныи консенсус относительно выработки экономическои стратегии на предстоящее пятилетие — 2012-2017 годы. [1, с. 243-261; 2, с. 120; 3, с. 36] Суть предполагаемои стратегии сводилась к необходимости осуществления в народном хозяистве страны постепеннои, поэтапнои, но решительнои и целенаправленнои финансовои либерализации. Речь шла, прежде всего, о дерегулировании процентнои ставки по кредиту и депозиту, либерализации обменного курса на внутреннем рынке (либерализации валютного курса по счету текущих операции ), а также либерализации обменного курса по счету движения капиталов, то есть снятию ограничении на трансграничное перемещение денежных активов. Одновременно предполагалось продолжать прилагать целенаправленные усилия к дальнеишеи и — в итоге — полнои либерализации оптового и розничного ценообразования в народном хозяистве. [2, с. 108] Путем целостнои реформы финансового сектора КНР — включая банковскую систему, инвестиционные механизмы, фондовыи рынок — имелось ввиду достичь ключевои стратегическои цели — дальнеишеи интеграции экономики КНР в мировую финансово-экономическую структуру и переходу (внутри Китая) от прежнеи инвестиционно-затратнои модели роста ВВП к модели, основаннои на увеличении внутреннего потребления и инновации . Предполагалось снижение доли накопления в ВВП и повышение доли потребления. При этом допускалось определенное — умеренное — снижение темпов экономического роста при ощутимом повышении их качественных характеристик. [1, с. 304]

Указанная стратегия диктовалась далеко не только — и даже, пожалуи , не в первую очередь — задачами дальнеишеи интеграции экономики КНР в мировую экономику, но и целью достижения нового внутреннего социально-экономического баланса. На рубеже нулевых и десятых годов XXI века центральные регуляторы КНР в лице Госсовета, Министерства финансов, Государственного комитета по реформам и развитию, Комитета по надзору за фондовым рынком и Народного Банка (ЦБ) КНР были весьма серьезно обеспокоены накоплением значительного объема макроэкономических диспропорции, особенно, с их точки зрения, обострившихся после исторически беспрецедентного монетарного стимула 2009-2010 годов. В тот период в народное хозяиство Китая по каналам ЦБ, коммерческого банковского кредитования, бюджетных трансфертов и принудительнои скупки валюты у экспорте-ров по установленному курсу было влито от 4 до 6 триллионов юанеи. К лету 2011 года стало окончательно понятно, что финансово-экономическая система страны — в силу своих структурно-динамических особенностеи — не справилась с эффективным освоением таких объемов предоставленнои государством ликвидности.

Насколько можно судить по документам регуляторов и экспертным выступлениям в экономическои печати, наибольшее беспокоиство у центральных регуляторов вызывали следующие пять аспектов.

Во-первых, рост внутреннего долга — прежде всего, на региональном уровне. Последнии совокупно приближался к отметке 300% к ВВП.

Во-вторых, рост денежного навеса. Монетизация экономики КНР (денежная масса М2) превысила показатель 200% к ВВП.