Хэнё острова Чеджу как символ женской борьбы против японской оккупации на Корейском полуострове

Большинство ныряльщиц группами погружались на глубину от 3 до 5 метров, хотя опытные джамнё могли работать и на глубине до 20 метров. Они не имели специального оборудования за исключением масок и костюмов для ныряния. Улов собирался специальными скребками в зависимости от добываемых моллюсков в корзины, которые ныряльщицы брали во время погружения с собой, и по прошествии 1-2 минут нахождения в воде, выносили назад на сушу для небольшой передышки и подготовки к новому спуску. Таким образом, за средние 4-6 часов работы они могли собрать по 50 кг. улова каждая (Мин Юн Сук 2011, 221).

В начале XX века трансформировалось не только название джамнё – теперь их стали именовать буквально женщинами моря – хэнё (кор. 해녀), но и их общественно-политическое значение. Хэнё острова Чеджу и близ лежавших островов стали не только центром борьбы против японской оккупации на своей территории, но и символом женского сопротивления в контексте широкой борьбы за освобождение и независимость на Корейском полуострове.

Одной из характеристик хэнё во время японской оккупации было то, что они превратились в профессиональных карьеристок в сегодняшнем понимании данного слова. Наконец, улов перестал отдаваться правительству в качестве дани, и стал прибылью их дела. В отличие от традиционного пространства, где женщинам отводилась роль обязательной домашней работы, хэнё были независимы и самостоятельны как в финансовом, так и в социальном смысле.

1900 год характеризовался первым масштабным скачком в распространении их деятельности, что было связано с ростом спроса, а соответственно и цен на морепродукты (Чжин Кван Хун, 153). В начале XX века численность хэне превысила 10 тысяч человек.

Работа хэнё была очень тяжелой и комплексной – требовалось много физической выносливости и упорства, чтобы провести достаточное количество времени в море в поисках морепродуктов и водорослей без каких-либо аквалангов и специальных трубок для дыхания.

Хэнё со временем стали главными кормильцами своих семей – их зарплата порой составляла от 40 до 48 процентов общего дохода типичного домохозяйства (Чжин Кван Хун, 156). Они содержали и себя, и своих родственников, а также нередко совершали пожертвования беднякам и сиротам. Таким образом, доходы этих ныряльщиц не только способствовали развитию экономики их собственных хозяйств, но и оказывали значительное влияние на изменение местной экономики. Бум деятельности хэнё вызвал определенные перемещения населения на острове Чеджу, таким образом, что экономические центры острова переместились с ферм в рыбацкие деревни. Деятельность хэнё, которая изначально считалась низшей формой труда в корейском обществе, получила новое признание за свою коммерческую ценность. Поскольку хэнё были центрами своих семей, общество Чеджу приобрело характеристику полуматриархального – мужчины присматривали за своими детьми и следили за домом, а женщины зарабатывали и приносили деньги (Чхва Тонг Чхоль 2022).

Ко всему прочему, хэнё со временем стали и лидерами ведения экономической деятельности всего Корейского полуострова, участвуя в широком спектре экономики Чеджу – от подписания контрактов и ведения переговоров до решения вопросов продажи и сбыта продукции. Экономическая деятельность хэнё привнесла в их жизнь не только социальную и финансовую свободу, но и полную смену парадигмы жизни.