Рецензия: Озеров О.Б. Карим Хакимов: Летопись жизни (о судьбе ислама и коммунизма в России)

В начале главы о первом дипломатическом опыте К. Хакимова содержится утверждение, что в историографии оказался категорически недооценен туркестанский период его биографии, а проделанная им работа оказалась в тени проделанной теми же Куйбышевым (другом и единомышленником которого Хакимов являлся), Фрунзе и Я.Э. Рудзутаком (С. 82, 87). Основным лейтмотивом данной главы является последовательная демонстрация разногласий К. Хакимова и его соратников-коммунистов с джадидистами, в том числе Заки Валиди, У. Ходжаевым и А. Арифовым; последний как-то назвал его «коммунистической собакой» (С. 98). О. Озеров на основе приведенных данных пришёл к выводу, что в многослойном и идеологически сложном движении джадидов наиболее успешной оказалась научно-просветительская деятельность. В области политики в 1920-е гг. линия Исмаил-бея Гаспринского, сочетавшего просвещение с интеграцией тюрок-мусульман в державные структуры Российской империи, стала подменяться панисламистской и пантюркистской политической ориентацией (С. 100).

Глава «Иран – начало настоящей дипломатической карьеры» оказалась настолько велика, что сама разделена на пять подглав. Одна из них посвящена контексту противостояния России и Великобритании в Иране во время так называемой «Большой игры» (С. 104 – 106) и резких перемен после революций 1917 г. Не делается секрета и из того, что К. Хакимову в бытность его главой генконсульства РСФСР в Хорасане активно пришлось заниматься разведывательной деятельностью – легальная резидентура начала работу в 1923 г. В этот период проявилась и такая черта Хакимова-профессионала, что он не ограничивался работой чиновника, который точно исполняет указания, позволял себе проводить действия, отдельно от посла Ф.А. Ротштейна и даже не соглашаться с оценками ситуации, данными наркомом Г.В. Чичериным (С. 121 – 122). Помимо внимания к деталям, содержание главы отлично демонстрирует, как происходило становление дипломата К. Хакимова, что опровергает ранее принятые мнения, что его рост как профессионала начался только после прибытия в Джидду в 1924 г.

Глава, посвящённая работе Хакимова в Саудовской Аравии, насчитывая 60 страниц, является наибольшей по объёму в книге, и подразделена на семь подглав (С. 131 – 190). Первые подглавки традиционно посвящены истокам позиции и интересам России на Ближнем Востоке, «Большой игре» России и Великобритании и послереволюционным изменениям. Эти последние не следует чрезмерно преувеличивать: на С. 151 (с восклицательным знаком) указано, что НКИД Советской России, как ранее и царская Россия, выступал за единое светское панарабское государство, которое противостояло бы Великобритании и Франции на Ближнем Востоке. Отдельная главка (С. 153 – 156) посвящена проблеме выбора дипломатического представителя СССР в Аравии, которая, поистине, была нелёгкой.

В общем, рассматривая деятельность советской миссии в Неджде и Хиджазе 1920-х гг., как обычно бывает в биографическом жанре, автор, будучи сосредоточен на фигуре К. Хакимова, «уводит в тень» остальных участников миссии, естественно, не допуская искажений фактов. Характерен и отчётливо антибританский акцент изложения, что, естественно, определялось актуальной политикой того времени и направленностью задач советского НКИД.

Здесь следует коснуться авторского подзаголовка биографии К. Хакимова: «о судьбе ислама и коммунизма в России». Его определённую «провокативность» отметил научный редактор и автор обращения к читателю – В.В. Наумкин (С. 5). Отдельная главка (С. 177 – 183) посвящена поразительной истории о том, как интернационалист и коммунист К. Хакими сделался организатором Всемусульманского конгресса в Мекке 1926 г. Не случайно, что автор отдельно рассматривал вопрос, насколько его герой являлся мусульманином (С. 168), придя к выводу, что он придерживался, по крайней мере, обрядовой стороны религии; отмечается, что его британские визави не верили в искренность. Ещё ранее отмечено, что по духу он всю жизнь оставался мусульманином и мыслил как мусульманин (С. 38). Следующая главка посвящена вопросу о заключении советско-аравийского договора, и достаточно объёмно показано, какие сложности вызывало прохождение и согласование текста в московских ведомствах (С. 183 – 190). Отдельные пассажи про религиозный фактор в политике СССР 1920 – 1930 гг. содержатся на С. 209 – 210.