Предметная символика в романе Цао Сюэ-циня «Сон в красном тереме»

Для начала обратимся к 17-и главе, в которой Цзя Чжэн （贾政） с гостями, осматривая «Сад роскошных зрелищ», попадает в «Сад поллий»（蘅芜苑）, где живет одна из главных героинь романа — барышня Сюэ. В тексте читаем: «…все направились к дому, вошли в ворота и тут неожиданно увидели перед собой изящную каменную горку, вокруг которой громоздились груды камней самой разнообразной и причудливой формы; эта горка заслоняла от взора вошедших все строения, скрытые в глубине двора. Ни деревьев, ни цветов здесь не было, зато повсюду росли самые удивительные травы: диковинные лианы и плющ свешивались с горки и пробивались между камней, обвивали колонны строении , опутывали ступени крыльца, ползли по крыше, изумрудными гирляндами колыхались в воздухе или переплетались между собой подобно золотым шнурам; некоторые из них цвели, и цветы эти напоминали не то киноварь, не то золотистую корицу и издавали такое благоухание, перед которым бледнел аромат обычных цветов» [7, c. 284].

В саду нет ни одного растения, которое не являлось бы тем, что в китайском языке называется 藤蔓 — «лиана, лоза». Свойства растении из «Сада поллий» — это способность пробиваться сквозь препятствия, стремиться вверх, обвивая и оплетая колонны и камни, а так же сильный аромат и обладание лекарственными свойствами. Отражение этой символики мы находим в характере Бао-чаи и ее дальнейшеи судьбе. Действительно, у обедневшей семьи Сюэ было две возможности возвыситься. Отвергнув первый вариант (сделать ее наложницей в императорском дворце), они все усилия устремили на второй: ввести ее в семью Цзя и, выдав за Цзя Бао-юя （贾宝玉）, в перспективе сделать хозяйкой дома.

Стремление растении вверх символизирует желание Сюэ Бао-чаи поднять себя и, соответственно, свои род, вверх по социальной иерархии, а способность оплетать камни ¾ это стремление получить власть над Бао-юем (яшма 玉 является ключевым для символики этого персонажа). Аромат — это ее добродетели, так ценимые в доме Цзя и характеризующие идеальную супругу наследника богатого феодального рода. Что касается способности растении исцелять, то и здесь домашние полагали женитьбу на Баочай способом излечить Бао-юя от его «безумия». Наряды, в которых Сюэ Бао-чай предстает перед внимательным читателем, в значительной мере выделяют ее среди прочих обитательниц «Сада роскошных зрелищ» （大观园）. Особенно контрастно ее облик смотрится на их фоне в 49-и главе. Так, обратим внимание на особенности наряда Линь Даи-юй（林黛玉）, которые не заметны при чтении следующего русскоязычного перевода: «Дай-юй решила переодеться. Она натянула сапожки с узорами в виде золотых облаков, набросила на себя ярко-красную накидку из перьев аиста, подбитую мехом, подпоясалась поясом с золотыми и бирюзовыми украшениями и кольцами, затем надела широкополую шляпу от снега…» [7, с. 686]. В этом отрывке переводчиком упущен ряд деталей, показывающих, что наряд Даи-юй действительно отличался и богатством, и яркостью. В оригинале романа автором для описания вышитых золотом сапожек барышни Линь использовано словосочетание хунсян янпи сяо-сюэ (红香羊皮小靴). Во времена Цао Сюэ-циня выделанная баранья кожа хунсян янпи (红香羊皮) ввозилась в Цинскую империю из Монголии и входила в реестр податных товаров. Что касается накидки ярко-красного цвета дахун (大红) из перьев аиста, то она была еще и подбита белым песцовым мехом. Во времена Цао Сюэ-циня для изготовления такой одежды использовались не только перья птицы, но также и руно, что делало ее более теплой; к тому же, она обладала водоотталкивающим свойством. По свидетельству некоторых китайских ученых, такие накидки можно было увидеть на аристократах Поднебесной еще в 30-х годах прошлого века. Что же до пояса Линь Даи-юй, то В.А. Панасюк допускает неточность, переводя словосочетание цин цзинь шань люи (青金闪绿) как «бирюза и золото». Поскольку речь здесь иде т о предмете гардероба, необходимо переводить иероглиф цин (青) исключительно как «черный». Цин цзинь шань люи — это плетение из черных и золотых шнуров с пропущенными сквозь них зелеными нитями. Таким образом, мы видим на Даи-юи «поясок, плетеный из черных и золотых нитей с зеленоватым отливом шань люй (闪绿)». В оригинальном тексте произведения также отсутствуют всяческие «украшения и кольца», а есть поясная застежка в виде благопожелательного символа шуанхуань сыхэ жуй (双环四合如意). Согласно канону, сапожки и накидка красного цвета дахун по цветовой гамме великолепно сочетались с черным цветом, более уместным здесь, чем бирюзовый, как в русском переводе. Как видим, перед нами ¾ юная девушка, безупречно и со вкусом одетая.

Что же касается остальных, то «одеты они были в накидки ярко-красного цвета из атласа и тонкого войлока» [8, с. 661]. В оригинале присутствует сочетание синсин чжань (猩猩毡), свидетельствующее о чрезвычайной дороговизне и богатстве этих одежд. Дело в том, что ткани для них окрашивались краской, производившейся из крови орангутанга синсин (猩猩), что уже само по себе делало их дорогостоящими. Среди присутствующих одна лишь Ли Вань (李纨) была одета в черное. Эту важную деталь переводчик романа на русский язык также оставил без внимания. Между тем, об этой героине автор сообщает следующее: «Ли Вань была дочерью известного чиновника из Цзиньлина. Ее отца звали Ли Шоу-чжун, когда-то он занимал должность возлиятеля жертвенного вина в императорской академии Гоцзы-цзянь. Раньше в их роду все мужчины и женщины учились. Однако, начиная с Ли Шоу-чжуна, в отношении женщин стали придерживаться правила: «Чем меньше девушка талантлива, тем больше в ней добродетелей». Поэтому, когда родилась Ли Вань, ей не позволили учиться по- настоящему. Она прочла лишь «Четверокнижие для девушек» да «Жизнеописания знаменитых женщин», выучила кое-какие иероглифы и запомнила несколько имен мудрых и добродетельных женщин, живших при прежних династиях. На этом дело и кончилось. Главным занятием ее сделалось прядение и рукоделие…. Рано потеряв мужа, Ли Вань, несмотря на то, что жила в довольстве и роскоши, исхудала, стала похожей на засохшее дерево или мертвый пепел, перестала интересоваться окружающим. Все ее внимание сосредоточилось на воспитании сына и на служении родителям покойного мужа; в свободное время она вместе со служанками занималась вышиванием или читала вслух» [7, с. 67-68]. Несомненно, в сцене 49-и главы цвет одежд Ли Вань прямо указывает на ее судьбу (в старом Китае вдовы в быту часто носили черное).