Роль обители Коджи Мустафы-паши в распространении и развитии суфийского братства Халватийа в Османской империи

Еще одним выдающимся руководителем обители Коджи Мустафы-паши был Сюнбюл Синан (ум.1520 г.), который был муридом и зятем Джамал-ад-дина ал-Аксараи. Сюнбюл Синан - один из самых ярких руководителей ханаки Коджи Мустафы паши. Сюнбюл Синан застал правление Байазида Вели (1481-1512) и Салима Йавуза (1512-1520), с которым, однако, у него складываются весьма противоречивые отношения. Согласно источникам, однажды Селим даже хотел разрушить обитель Коджи Мустафы-паши с целью отнять некоторые стройматериалы, чтобы использовать их на строительство одного из павильонов своего дворца. Но вскоре султан побоялся харизматической силы Сюнбюл Синана и отступил (Kissling, 258). По-видимому, такое противоречивое отношение султана Селима к братству было вызвано тайным исповеданием всеми Халвати шиизма. Селим ненавидел шиитов, в отличие от своего отца, который поддерживал всех суфиев, как суннитов, так и шиитов (Lindner, 128; Sevim, 236-241; Кинросс, 183-184).

Услышав о намерении султана разрушить обитель Коджи Мустафы-паши, представители нормативного ислама решили встать на сторону правителя, попытавшись обвинить суфиев этой обители в ереси. Этот спор касался дозволенности или недозволенности дервишеского зикра и радений–сама. Первый спор между улама и Сюнбюл Синаном закончился победой последнего. Но, несмотря на это, он стал предтечей большого скандала, поставившего поздние общины Халватийи в центр разногласий между представителями нормативного ислама и дервишами практически по всем религиозным вопросам.

На сей раз Сюнбюл Синану пришлось противостоять нападкам Сары Гюрзы — кади-аскера Стамбула (Sevim, 223; Hülvi, 448-449). Кислинг, например, говорит о том, что Сюнбюл Синан выдвинул серьезные обвинения в адрес ‘улама, сказав, что времена изменились, а эти самые поборники «чистоты» в исламе являются весьма беспринципными людьми. Шайх открыто спросил Сары Гюрзу и других важных персон, почему эти мысли о так порицаемых ими обрядах дарвишей только сейчас пришли им в голову. Когда султан Байазид и его Великий Везир Коджа Мустафа-паша появлялись в обители для исполнения религиозных отправлений, тот же самый Сары Гюрза и его приближенные усердно участвовали в зикрах суфиев Халватийа. А теперь выяснилось, что все это они делали ради того, чтобы хорошо выглядеть перед султаном и его Великим Везиром. «Такое лицемерие, — говорил Сюнбюл Синан, — одно из проявлений нечестивой души. Это относится к основному злу всех вещей — тяге к мирскому». Затем он поднялся на минбар и еще раз во всеуслышание выразил всем присутствующим свое мнение (Kissling, 257—259).

После этого случая Сюнбюл Синан столь же успешно отразил атаки шейх ал-ислама Камал-паша-заде (1526—1534), известного и влиятельного османского государственного и религиозного деятеля, который был главным оппонентом суфийских шейхов. О необходимости дервишеских радений шейх написал арабские и тюркские научно-бого¬словские сочинения, так как чувствовал сердцем нарастание в будущем большой битвы между ‘улама и суфийскими шейхами. Он также сумел убедить вышеупомянутого шейх ал-ислама выдать юридическое заключение (фатва) о допустимости суфийских зикров и радений (Kissling, 257—259; Hülvi, 446—452). Сюнбюл Синан в течение 33 лет занимался наставничеством и вплоть до своей смерти был главой обители Коджи Мустафы-паши. Он умер в год, когда османский султан Сулейман Кануни впервые осадил Вену. Его похоронили напротив входа в мечеть рядом с обителью. Камал-паша-заде написал на его могильной плите знаменитое изречение и прочитал над могилой элегию (марсийа) (Vicdani, 209). Он еще при жизни почитался как святой, а его могила вплоть до XX в. была местом паломничества. Кислинг пишет, что на его могиле были найдены надписи с клятвами, в которых школьники писали: «Если я перейду в следующий класс, то поставлю две свечи (святому)» (Bu sene sınıfı geçersem iki mumdikeceyim- тур). И в современный период школьники дают клятву поставить святому свечи, если сила его благодати и святости поможет им сдать экзамены по программе данного класса. В непосредственной близости от усыпальницы, с левой стороны от ворот мечети, похоронена его жена — Сафийа-хатун, дочь Челеби-эфен¬ди (Kissling, 261—262; Hülvi, 261)