Рецензия: Кіктенко В.О. Iсторія українського китаєзнавства (xviii – початок xxi століття). – київ, 2018. – 388 с.

Для цитирования: Мартынов Д.Е. Рецензия: Кіктенко В.О. Iсторія українського китаєзнавства (xviii – початок xxi століття). – київ, 2018. – 388 с. ISBN 978-966-02-8768-6. Современные востоковедческие исследования. 2019; 1(1): 78-81.

Постсоветские тектонические разломы на политической карте отразились не в меньшей степени и на символическом пространстве. Не миновала чаша сия и области гуманитарных наук, в том числе в весьма тесно связанных с государственными интересами и идеологиями — востоковедческих дисциплин. Конструирование постсоветской украинской идентичности потребовало капитального пересмотра ситуации и в гуманитарии, в том числе далекой от актуальных проблем восточнославянского размежевания. В этом плане «Историю украинского китаеведения» В.А. Киктенко с удовольствием прочитает не только специалист-синолог, но и любой, кто интересуется историей науки и интеллектуальной историей.

Специалистам В.А. Киктенко известен как автор превосходно написанных работ по проблемам традиционной китайской науки и протологики и единственной на русском языке монографии, посвященной Дж. Нидэму [1]. Уже это одно обеспечивает большие ожидания читателя, которые, заметим сразу, оправдываются. Заявленная проблема монографии — рассмотрение вклада украинцев в развитие синологической науки. Автор скупо признает (с. 4), что украинцы действовали в академических институтах разных государств, и прежде всего Российской империй и СССР. Одним из немногих, кто отдельно выделял «малороссийское направление» в историографии, был о. Николаи (Адоратский), и касалось это функционирования в XVIII в. Русской духовной миссии в Пекине, которую действительно неоднократно возглавляли православные иерархи, получившие образование в Европе — преимущественно, украинцы по национальности и идентичности. Территориальный подход был свойственен и В.В. Бартольду, однако в обобщающих трудах П.А. Скачкова он не использовался. Таким образом, В.А. Киктенко взял на себя нелегкую миссию — определить предмет и границы украинского китаеведения и составить биобиблиографический обзор. Во введении (с. 5) содержится также очень интересное рассуждение о различиях терминов «синология» и «китаеведение» («китаєзнавство»), под которым автор подразумевает комплексную междисциплинарную науку о Китае во все времена его существования, предметное поле которой максимально широко. Этому противопоставляется «синология», сосредоточенная на классическом китайском языке, культуре, литературе, истории, религии и философии. Равным образом, понятие «украинское китаеведение» в понимании В. Киктенко двои ственно: во-первых, как национальная школа, поддерживаемая государством; во-вторых, как широкая репрезентация знания о Китае в украинском обществе. Весьма примечательна авторская периодизация (с. 5–6):

Донаучный этап (начало XVIII – начало XIX вв.), когда происходило проникновение первых сведении о Китае в украинскую образованную среду;

Научно-просветительский этап (начало XIX – начало XX вв.) – формирование практического китаеведения и возникновение первых центров изучения Китая на Украине;

Научно-практический этап, который связан с попыткой создания китайского направления в Киевском коммерческом институте 1913–1918 гг.;

Развитие советского украинского китаеведения в 1918–1991 гг. обозначается как «научно-идеологический этап»;

Наконец, этап после 1991 г., обозначается автором как «научно-образовательный», и его содержанием является изучение Китая на независимой Украине.

Таким образом, и в структурном отношении монография соответствует этой периодизации, хотя объем и содержание будут чрезвычайно неравны. Попытки отыскать в древнерусской литературе сведения о Китае соответствуют еще советской традиции возводить любые явления «до Нестора». Равным образом, автор ссылается на основополагающий труд Чжан Синланя (张星烺, 1889–1951) в котором действительно впервые описаны связи между Древнеи Русью и Юаньским государством потомков Чингисхана (с. 7–9). Тем не менее, отождествление Руси (и даже Киева) в китайских источниках XIII–XIV вв. именно с «украинскими землями» (с. 10) демонстрирует политическую ситуацию, с которой приходится считаться даже самому серьезному исследователю. О последнем свидетельствует вывод: «Итак, в эпоху Средневековья существовали, прежде всего, кросс-культурные и единичные непосредственные контакты Украины и Китая, однако они не имели существенного влияния на формирование знании о Китае на Украине» (с. 12).

Примечательно, что далее в изложении наступает большой разрыв, и событийный ряд возобновляется на середине XVII в. — раннего Нового времени по периодизации В. Киктенко. Среди нерчинских и албазинских казаков упоминается «Никифорка Черниговский» (с. 13). Упоминаются и другие примечательные факты, например, что в 1764 г. из нерчинской каторги бежали в Китай ссыльные казаки Филипп Великий, Андреи Плаха, Даниил Третьяков, Федор Таран, которые были причислены к албазинскои «русской сотне» и женаты на окрещенных китаянках (с. 15). Стоит согласиться и с утверждением (со ссылкой на о. Николая Адоратского), что «первый период Русской православной миссии в Пекине, весь XVIII век, был преимущественно украинским» (с. 18), правда, уроженец Казани с тем же основанием добавит, что рядовой состав миссии более чем наполовину состоял из крещеных «инородцев» Поволжья, Урала и Сибири, которые, как представлялось тогдашним властям (и небезосновательно), наиболее подходили для работы на Дальнем Востоке. Не обошлось и без упоминания Григория Саввича Сковороды, которому в историографии современной Украины отведено особое место; В. Киктенко приписывает именно ему первые определенные высказывания о Китае в украинском интеллектуальном контексте (с. 33–34). И тем не менее, вся первая часть книги не производит впечатления целостности, преимущественно сводясь к перечислению архимандритов-украинцев и их деятельности. Особое место в изложении (уже второй части книги) занимает архимандрит Вениамин (Морачевич) — последний уроженец Малороссии на посту главы Пекинской миссии (с. 51). В один ряд с ним попал Осип Павлович Воицеховский — первый профессор маньчжурского языка Казанского университета, хотя его профессиональная жизнь почти не была связана с Киевской губернией, где он родился (с. 52). Удостоились упоминания и приставы Е.Ф. Тимковский (с. 53–54) и Е.П. Ковалевский (с. 56–57), всякий раз основанием для этого был факт их рождения на территории современной Украины. Полтавский дворянин и последний поверенный в делах России в Цинской империи И.Я. Коростовец оказался в том же ряду. В общем, первая глава второй части уместнее смотрелась бы в предыдущем разделе, поскольку и хронологически и логически составляет с ним одно целое.