Россия и Китай в многополярном мире в контексте украинского кризиса

Совершенно очевидно, что нейтральная или пророссийская, если угодно, позиция КНР в украинском вопросе продиктована долговременными интересами Китая, который рассматривают всякое расширение Северо-Атлантического блока (НАТО) как потенциальную угрозу. Так, тогдашний министр иностранных дел КНР, а ныне заведующий Канцелярией Комиссии ЦК КПК по иностранным делам Ван И, назвал союз США, Великобритании и Австралии (AUKUS) «Индо-Тихоокеанской версией НАТО» [1], несущим военную угрозу его стране. Не говоря уже о Китайской Республике (о.Тайвань), в 1971 году откровенно преданной США (и это мнение не только президента Чан Кай-ши, но и, можно смело утверждать, всего населения острова) и утратившей международную правосубъектность, а затем «нашпигованной» американскими военными советниками и оружием, под предлогом не допустить военного вторжения КНР. Не допустить вторжения на территорию, признанную сами ми же Штатами и их, традиционно «подхрюкивающими», (термин В.В. Путина) [2] союзниками, одной из провинций КНР. А как же ООН и т.н. международное право? Вопрос риторический.

В этой связи, руководство КНР понимает озабоченность Российской Федерации по поводу не только заявлений президента В.А. Зеленского и Верховной Рады о планируемом членстве в НАТО, но и включения в Конституцию Украины поправок о присоединении к указанному блоку. Таким образом, нейтралитет Китая в этом вопросе при голосовании (что, фактически, равноценно поддержке действий России) как в качестве постоянного члена Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, так и одного из субъектов ООН коррелируется с его, Китая, собственными представлениями о безопасности.

15 августа министр иностранных дел России С.В.Лавров, выступая на открытии XI Московской конференции по международной безопасности (MCIS) нашел много общего в  украинской и тайваньской проблемах, заявив, что США навязывают свой подход к этим темам третьим странам. В частности, требуют игнорировать проблему русскоязычных на Украине и позиционировать последнюю, как государство исключительно в границах 1991 года. И выстраивать фактические отношения с Тайванем, как с государством, но не с  провинцией КНР. [3]