О петроглифах цзянцзюнья в провинции Цзянсу

Следует отметить, что антропоморфные фигуры с памятника Цзянцзюнья сильно различаются по размерам [Цзян Чжэньмин, 1999, C. 94]. Еще более примечательно, что под «людьми» мы зачастую видим изображения всходов растении. Возможна интерпретация, согласно которои фигуры выступают в качестве своеобразного «плода». На личинах есть ромбовидныи орнамент и диагональные линии, которые очень похожи на узоры местнои расписнои керамики [Гао Вэи , 2008, С. 65]. На наскальных рисунках Цзянцзюнья многие изображения с антропоморфными личинами весьма абстрактны. На них отсутствуют черты лица, форма далека от физиологически своиственнои человеку. Вместо этого мы видим несколько отверстии (лунок), два из которых – символические глаза, а третье – рот. Очевидно, что перед нами не столько следствие неискусности, сколько особое мировосприятие древних художников, для которых реализм не был важен. Особые акценты и их семантика, напротив, играли существенную, возможно, религиозно-магическую, роль. «Глаза и рот» обычно округлые или овальные, но некоторые имеют наклонную каплевидную форму. Очевидно, это также имело какое-то смыслоразличительное сакральное значение [Гао Вэньнин, 1999, С. 200–201].

Вывод

Большое количество солярных символов, радиальные линии вокруг некоторых личин и, косвенно, изображения растении, дают нам основание полагать, что создатели петроглифов Цзянцзюнья принадлежали к земледельческому солнцепоклонническому культу. Это совершенно неудивительно, ведь, с однои стороны, климат на территории современнои провинции Цзянсу располагает к земледельческим занятиям. Производящее хозяи ство в юго-восточном Китае фиксируется уже в неолите [Хуан Шуминь, 2008; Юи Гуи жун, 2008]. Однако примитивное сельское хозяиство, естественно, чрезвычаино сильно зависело от солнечнои активности и дождеи [Лу Илу, 2010; Лю Сюли, 2011]. Вера в сверхъестественное воздеиствие на земледельческии цикл до сих пор прослеживается у национальных меньшинств Китаи [Се Чжэндао, 2018; Сюань Суннань, 2007].