Эпистолярная летопись отечественного востоковедения (В.Р. Розен, В.В. Бартольд, П.К. Коковцов, В.Ф. Минорский)

А.Е. Крымский стал одним из крупнейших представителей московской школы востоковедения, активно сотрудничал с петербургской школой ориенталистики и оказал существенное влияние на развитие востоковедения в других российских учебных и академических центрах. Его отчасти опубликованная и еще полностью не введенная в научный оборот переписка с российскими востоковедами является бесценным источником информации по истории отечественного востоковедения конца ХIХ в. – начала XX в.

Биография и наследие А.Е. Крымского нашли достойное отражение в российской, украинской и, отчасти, в зарубежной историографии . Вместе с тем перспективным остается дальнейшее изучение его богатого научного творчества.

Востоковед-ближневосточник и славист, обладавший энциклопедическими знаниями ученый и активный общественный деятель, он оставил значимый след в истории российской и мировой арабистики, иранистики и тюркологии. Язык и литература, история и культура и в целом наследие арабо-мусульманской цивилизации – основополагающие направления преподавательской и исследовательской работы А.Е. Крымского. И.М. Смилянская, выделяя роль и значение ученого в истории отечественной гуманитарной науки на рубеже ХIХ – ХХ вв., писала: «А.Е. Крымский поражает разнообразием своих научных интересов, исследовательских и общекультурных. Являясь по преимуществу филологом, он был специалистом в области украинистики (и шире славистики), арабистом, семитологом, иранистом и тюркологом».

А.Е. Крымского с полным правом можно назвать одним из последних «могикан» классической мировой ориенталистики рубежа ХIХ – ХХ вв. Кроме того, он является основоположником советской школы востоковедения, в особенности арабистики, иранистики и тюркологии. В одном из своих писем академику И.Ю. Крачковскому (8 декабря 1937 г.), сравнивая сессии арабистов 1935 и 1937 гг., он писал: «Тогда – был один сплошной (выделено А.Е. Крымским – Авт.) праздник арабистики, задушевно сопровожденный и Вашим юбилеем. Теперь … – конечно, и теперь сохранилось отрадное впечатление, что, несмотря на все препоны, поставляемые арабистике в течение 20 лет. Она все же не умерла, а напротив, кое в чем даже процвела. Смотр научных сил оказался внушительный».

Жизненный и творческий путь А.Е. Крымского подразделяется на три основных периода – московский (1889–1918 гг.), бейрутский (сирийско-ливанский) (1896–1898 гг.) и киевский (1918–1941 гг.), и именно с ними связана его востоковедческая переписка с учеными Москвы и Петербурга. Эмоциональные и содержательные письма А.Е. Крымского представляют несомненный интерес для осмысления научных поисков, достижений и в целом духовных исканий российских ориенталистов. По сути, мы имеем дело с уникальным материалом, который позволяет пролить свет на социальные и психологические факторы, влиявшие на жизнь и творческий поиск ученых.

А.Е. Крымский состоял в переписке с такими выдающимися представителями отечественного востоковедения, как В.Р. Розен, В.В. Бартольд, П.К. Коковцов, В.Ф. Миллер, Ф.Е. Корш, И.Ю. Крачковский, В.А. Гордлевский, В.Ф. Минорский, Б.В. Миллер и др. Определяя значимость эпистолярного наследия А.Е. Крымского на примере его переписки с И.Ю. Крачковским в 1923–1940 гг., И.М. Смилянская делает акцент на том, что их письма являются «бесценным источником для изучения духовного опыта, логики творческого процесса, научных принципов, атмосферы научной и общественной жизни востоковедов в первые советские десятилетия» . Действительно, письма А.Е. Крымского передают дух той эпохи, и одновременно отражают характерные черты личности их автора. Выдающийся украинский писатель Иван Франко отмечал: «Он старается быть как можно объективнее, правдивее, не утерять ни крупицы той правды, которую постиг душой, и переливает ее на бумагу со всеми, иной раз совершенно случайными, аксессуарами, к каким, разумеется, в первую голову принадлежат личные настроения и чувства».