Особенности восприятия северокорейской угрозы разными администрациями Республики Корея в 2012 – 2020 гг.

Инструменты реагирования на ракетные пуски и ядерные испытания у РК в период администрации Пак Кынхе строились на нескольких столпах: во-первых, это увеличение количества и масштаба проведения совместных военных учений с ВС США: Foal Eagle, Key Resolve, Ulchi Freedom Guardian, на которых в т.ч. отрабатываются маневры по типу «Захват Пхеньяна». Например, после третьего ядерного испытания КНДР в феврале 2013 г. РК провела совместные противолодочные учения с ВС США (Defense White Paper 2014, 282-284). Подобные же учения проходили и в феврале 2016 г., после успешных ракетных пусков со стороны Северной Кореи.

Во-вторых, это санкционная политика, которая имеет два подтипа – усилия на международной арене для лоббирования наложения санкций под эгидой ООН, которые подробно описывались в первом параграфе, и, второй подтип, это односторонние санкции РК. Подобные санкции, к примеру, были приняты в марте 2016 г., после ракетных пусков КНДР, сопровождавшихся заявлениями Ким Ченына о том, что «Северная Корея готова запустить ядерные боеголовки в любой момент времени, если потребуется» (Sanctions against Democratic People's Republic of Korea). Подобные санкции несут ограничения против финансовых операций, ужесточение условий для захода в южнокорейские порты, рестрикция въезда или выезда иностранцев, посетивших Северную Корею.

Таким образом, характерной чертой в построении отношений с КНДР до 2017 г. является сильный уровень антагонизма и жесткое реагирование на провокации со стороны КНДР. Тем не менее, такая политика, во многом лишь усугубляет ситуацию, так как нежелание идти на улучшение отношений с КНДР и агрессивная риторика, порождает лишь более острую реакцию КНДР.

Полярный по своим взглядам политик Мун Чжэин, пришедший к власти после Пак Кынхе, подавал надежду на возможное возвращение политики «солнечного тепла», учитывая, что после короткой конфронтации, начались реальные подвижки в межкорейском диалоге. 28 апреля 2018 г. была подписана знаковая Панмунджомская декларация, в которой было закреплено стремление к официальному прекращению состояния войны и преодолению разногласий. Стороны договорились, что «предпримут активные усилия по поиску поддержки и сотрудничества международного сообщества для денуклеаризации Корейского полуострова» (Panmunjeom Declaration Text 2018). Более того, за 2018 г., согласно южнокорейским данным, КНДР не произвела ни одного провокационного действия (Defense White Paper 2018, 360-362), что, очевидно, является следствием настроенности на активный переговорный процесс. Процесс на деэскалацию был, к тому же не односторонним: для повышения уровня доверия США и Южная Корея объявили о приостановке совместных военных учений в июне 2018 г. (США и Южная Корея объявили о приостановке совместных военных учений 2018).

Для понимания разности восприятия и идентификации северокорейской угрозы администрациями Мун Чжэина и Пак Кынхе, стоит провести контент-анализ их выступлений на полях Генеральной ассамблеи ООН в 2015 (South Korean President Park Geun-hye Address to the U.N. General Assembly. Sept. 28, 2015) и 2018 гг. (Moon Jae-in's speech at 73rd UN General Assembly. Sept. 27, 2018) соответственно.