Японо-корейские отношения в средние века: политика Чосона по отношению к Японии

Введение

Новое правительство Чосона столкнулось с двумя непосредственными вызовами во внешней политике: установление своей легитимности с минским Китаем, а также восстановление безопасности приграничных районов страны после десятилетних набегов чжурчжэней и японских пиратов. Различные сочетания дипломатии и торговой политики способствовали созданию уникального иерархического дипломатического порядка и восстановлению мира на границах. Разрабатывая свою внешнюю политику, правительство Чосона изменило китайскую систему дани, чтобы удовлетворить свои потребности.

Обеспокоенность по поводу предотвращения вспышек пиратских набегов определила политику Чосона. Тем не менее, фундаментальной особенностью чосонской политики по отношению к японцам было стремление контролировать пограничные районы страны после почти полувека непрекращающихся вторжении и битв за границу. Сначала правительство стремилось превратить пиратов в торговцев. Затем, достигнув мира в прибрежных районах, правительство захотело управлять внешней торговлей, что требовало создание системы контроля въезда японцев в Чосон. В этой статье будет рассмотрено развитие аспектов системы международных отношении Чосона, покажет гибкость, с которой правительство устанавливало отношения с соседями, и продемонстрирует важность торговой политики для безопасности Чосона.

Политика Чосона по предотвращению деятельности японских пиратов

В XV в. в Восточной Азии господствовала синоцентрическая данническая модель отношении «садаэ керин», где «садаэ» – служение великому, «керин» – добрососедские отношения, при которой маленькая страна признает силу такой великой державы как Китай. Другими словами, это – система вассальной зависимости и личной верности между императором Китая и королями, и принцами соседних государств и племен [1, С. 110]. Главнои целью данническои системы была безопасность Китая; основными инструментами этои системы были награды и наказания. Награда была в форме китайской поддержки (инвеституры) местных правителей. Наказания же принимали форму аннулирования поддержки, публичного унижения, прерывания обмена дарами и прямое вмешательство в дела государства, поэтому правителям надлежало оставаться на хорошем счету у китайского государства. Пока они это выполняли, они были в безопасности и в основном были автономны. Китай держал соседей в смиренном согласии, хоть и не всегда, но в мире друг с другом.

Для сравнения, прежде чем мы обсудим специфику политики безопасности Чосона, отношения Чосона с минским Китаем отличались от его отношении с пограничными народами. Эти различия показывают гибкость, с которой новое правительство реагировало на вызовы иностранных отношений.

Официальные отношения с Мин начались в 1401 г. с получением золотой государственной печати и письменной инвеституры, что означало фактическое признание нового корейского государства [2, С. 144]. Это значительно уменьшало страх перед вторжением Китая или вмешательством во внутренние политические дела, и позволило торговать корейскими товарами во время миссии в Китай. Как пишет Дональд Н. Кларк: «дань была той ценой, которую корейцы заплатили за автономию» [3, С. 158].