Великая китайская революция и Джон Фэрбэнк

Согласно логике Фэрбэнка, индустриальная цивилизация Европы с её политическим устройством и экономическим укладом была результатом естественного развития исторически сложившихся автохтонных культур. Он заявил, что понятия «феодализма», «капитализма» и «социализма» не имеют для Китая строгих социально-экономических аналогов. Модернизация восточноазиатских обществ требовала заимствования ценностей, сформировавшихся на иной культурной почве; именно этим объясняются медленность преобразования китайского общества и потрясения, которые им сопутствовали. Больше всего Фэрбэнка интересовала современность, которую он понимал с позиции строгого историзма: судьба целой цивилизации не могла не быть полностью сформированной её собственным прошлым. Лишён был американец и «сентиментальной синофилии». Читая его книги, всегда обращаешь внимание на попытку вписать исторический опыт Китая в мировой контекст, показывая одновременную похожесть и непохожесть опыта этой цивилизации на Европу и Америку.

Советский и российский учёный-экономист Яков Михайлович Бергер считал важнейшим открытием Фэрбэнка то, что в Китае, несмотря на западные влияния, мало что меняется по существу, многие традиционные институты лишь перелицовываются, регенерируют под иными вывесками. Данному явлению дана последовательно историческая интерпретация: по мнению Фэрбэнка, наивысшего уровня социально-экономического развития Китай достиг в эпоху Сун (960–1279), когда, собственно, оформились все важнейшие общественные институты, и в первую очередь всеобъемлющая система государственных экзаменов на государственную службу. В этот период появилось книгопечатание, возникло неокофнуцианство и сформировалось сословие шэньши. При этом в политическом отношении государство Сун постоянно терпело военные поражения и, наконец, было подчинено завоевателями из внутренних регионов Азии, причём процесс завоевания растянулся на три с половиной столетия. При этом захватчики (тангуты, кидани, чжурчжэни, наконец, монголы) стали интегральной частью китайской политической системы, укрепив традиционный политический порядок. Цинскую эпоху Фэрбэнк описывал как завершение сунской высокой цивилизации, когда некитайские механизмы военного контроля вошли в симбиоз с конфуцианской социально-политической системой. Одной из главных особенностей данной системы было отсутствие понятия о равноправии – как в обществе, так и в международных отношениях. Отчасти из-за этого торговля в традиционном Китае, создав общенациональный рынок и способствуя накапливанию капиталов, в отличие от Запада, не не создала условий для индустриализации, способной стимулировать рост рост науки, техники, промышленности, транспорта, связи, социальных изменений. По мысли Фэрбэнка, доиндустриальные общества Китая и Европы глубоко несхожи, поэтому запоздалая модернизация (которую американец считает безусловно позитивной в общем смысле) оказалась губительной для империи Цин. Система образования западного типа, внедряемая, главным образом, христианскими миссионерами, появление первых индустриальных производств были прогрессивными с западной точки зрения, а с китайской они подрывали основы традиционной цивилизации и образа жизни. И если пользоваться категориями «вызов – ответ», иностранное вторжение (а между 1939–1937 гг. в Китай иностранцы вторгались пять раз) могло быть отражено только после смены власти внутри страны.

Согласно Фэрбэнку, Синьхайская революция завершила процесс коммерциализации аграрно-бюрократической структуры, начавшийся в эпоху Мин (1368–1644), но не смогла обеспечить поступательного развития. Хотя была заимствована идея нации-государства, поиски нового единства велись в традиционных формах, которые предполагали государственную автократию. Либерал Фэрбэнк эмоционально не испытывал никаких симпатий к революции и Коммунистической партии Китая, но не мог не признать глубочайшей исторической обусловленности её создания. Только коммунисты могли сплотить китайский народ, даровав надежду, а затем и материальные блага абсолютному большинству населения Китая. Во время революционной гражданской войны Гоминьдан и Коммунистическая партия, фактически, пропагандировали одну и ту же программу, включавшую индустриализацию страны, повышение её международного статуса и даже элементы демократии, которые будут развиваться вслед за развитием государственного управления. Правда, будучи либералом, он не считал, что модернизация и сильная власть одной партии совместимы между собой; скончавшись в 1991 г., он не мог видеть дальнейшего развития Китайской народной республики. Его ученики, переиздавая книги Фэрбэнка, тем не менее, утверждали, что основную тенденцию учитель понял очень верно. Отчаянно жаль, что ни один труд американского синолога не переведен на русский язык. Надеемся, что наши собственные ученики смогут заполнить эту лакуну в российской науке.

Мартынов Д.Е., д.и.н., профессор кафедры алтаистики и китаведения,
Главный редактор «Современных востоковедческих исследований»

Хайрутдинов Р.Р., к.и.н., директор Института международных отношений Казанского федерального университета