Воплощённая традиция

С горестью сообщаем нашим читателям и авторам статей о печальном известии, которое настигло нас в дни подготовки этого номера, — о кончине основателя и первого директора Института востоковедения Казанского университета и первого директора Института Конфуция при КФУ – известного арабиста Габдулзямиля Габдулхаковича Зайнуллина (11 июля 1946 — 15 мая 2020).

В короткую заметку нелегко вместить «слепок» большой личности, поэтому можно себе позволить предельный субъективизм. Мне довелось начать знакомство с Джамиль-хазратом (а право на это обращение ещё нужно было заслужить!) тринадцать лет назад, когда я пришёл на работу в основанный им институт. Ныне ученики и коллеги постепенно начали приоткрывать завесу тайны над прошлым Габдулзямиля Габдулхаковича, связанного и с большой политикой на Ближнем Востоке, и с работой в спецслужбах, но это, в известной степени, способно далеко увести от понимания масштаба его личности. Мне больше всего запомнились два аспекта, неизменно сопровождавшие каждый момент общения. Первый – это некая монументальная, фантастическая эрудиция. Я затруднюсь с подсчётом языков, с которыми Джамиль Габдулхакович был знаком и свободно оперировал. Вспоминается забавный эпизод: на одной из ежегодных конференций «Россия – Китай» (основателем и идейным вдохновителем которой являлся Г.Г. Зайнуллин) гостем был молодой учёный – юрист из одного из уральских вузов, этнический казах. При первой же мимолётной встрече Габдулзямиль Габдулхакович безошибочно определил его происхождение и обратился на казахском языке. Второе является фундаментом первого – это традиция, к которой Джамиль-хазрат принадлежал или, вернее, её воплощал. Даже имя он получил в честь одного из прадедов, и по обеим линиям происходил из многочисленного семейства мусульманских священнослужителей и просветителей. Именно глубокая укоренённость в арабо-персидской и тюрко-поволжско-среднеазиатской культуре, вероятно, сообщала внешнюю невозмутимость и необыкновенную утонченность в речах и внешнем виде. Даже когда Джамиль-абый (ещё одно обращение, когда его адресат был «в духе») считал своим долгом что-то раскритиковать, он всегда видел – не угадывал, а точно знал, – границу, на которой нужно и можно остановиться, чтобы не ущемить своего визави, но при этом вызвать желаемый воспитательный эффект.

Мы надеемся, что тематическое и содержательное разнообразие номера будет достойно полиматии Джамиля Габдулхаковича и широты его интересов. Ибо нет лучшей памяти для учёного и учителя, нежели неуклонное расширение горизонтов познания и движение за горизонт.